Валентина Патранова
Робинзоны поневоле
Если провести аналогию с телепрограммой «Последний герой”, то в нашем случае их будет двое. Бороться за существование им пришлось ни месяц в окружении телекамер, а в течение почти сорока лет, с тех пор, как Таисия Егоровна Замятина (79 лет) и Николай Григорьевич Пономарёв (71 год) поселились в Добрине, когда селение покинули все жители.
Все эти годы их жизнь протекала на небольшом клочке земли, в окружении вековой тайги, без дорог, магазинов, электричества, радио, телевидения. Поселившись здесь, наши “последние герои” не надеялись получить что-либо в награду, хотя, конечно, все годы мечтали о крепком домике — нынешнее жильё находится в последней стадии ветхости. Была у них когда-то небольшая квартира в городе. Почему уехали? “Там нет берега, — философски заметила Таисия Егоровна. — А здесь есть. Выйду на берег — рыбу поймаю, в лесу ягод наберу…”
С ближних лесозаготовительных участков привозили Таисии Егоровне для стирки постельное бельё. “Столько хантымансийцы воды не выпили, сколько я её перетаскала из речки», — говорит она. За одну выстиранную простыню платили семь копеек, за наволочку — три. Потом участки закрыли, и совсем опустело Добрино. За пенсией старики ездили, а когда и пешком ходили, в село Базьяны, что в 12 километрах.
Редкий гость был в радость добринским робинзонам. Много лет назад сюда ежегодно приезжали двое. На кладбище сначала сходят, потом палатку у реки поставят и живут по две недели: рыбу ловят, ягоды собирают. Как-то Таисия Егоровна пригласила их в дом: дескать, что на берегу ночевать? “Нет, мы здесь будем, где детство наше босоногое прошло”, — услышала в ответ.
От того старого Добрина, которое помнили двое приезжих, не осталось ничего — ни домов, ни людей, только кладбище за околицей с покосившимися крестами и звёздами. Не будь здесь Таисии Егоровны Замятиной и Николая Григорьевича Пономарёва, поддерживающих еле теплящийся огонь в бывшем посёлке спецпереселенцев, может быть, и само слово Добрино исчезло из лексикона, как исчезли названия десятков других населённых пунктов, которые сегодня можно найти разве что в архивах да в паспортах родившихся здесь. Посёлок с прошлым, но без будущего?
Посёлок-призрак
Добрино из числа тех спецпереселенческих поселений, что появились в 30-е годы не по доброй воле их жителей, так называемых кулаков, высланных из родных мест, а по злому замыслу “архитекторов социализма”. Это достоверный факт: такие посёлки запрещалось включать в списки населённых пунктов и наносить на карту. Их в особом порядке учитывали органы НКВД. С одной стороны, посёлки как бы не существовали, но с другой, государство, как барин при крепостном праве, вело строгий учёт “ревизских душ”, устанавливало порядки, и связь народа с властью осуществляла через комендантов.
Как застраивалось Добрино? Сведения об этом можно найти в государственном архиве автономного округа, где хранятся воспоминания бывшей жительницы посёлка Марии Ивановны Кашигиной:
«С открытием навигации 1930 года ссыльных крестьян на пароходе привезли в Самаровский район. Выгрузили в селе Базьяны, и за 12 километров по речке Горной, в глухой тайге, на высоком берегу, отвели место для посёлка… Добрино строили быстро, так как к зиме надо было все семьи перевести в дома. Если у кого дома были не готовы, то они рыли землянки… Всем жителям выдавали железные печки, а нам почему-то комендант не разрешил, поэтому на полу замерзала вода. Зимой приехала комиссия по проверке размещения ссыльных и приказала немедленно выдать нам железную печку, так как температура в доме была 0-3 градуса».
Действительно, в январе 1931 года в Добрино из райцентра Самарово приехал уполномоченный Смирнов, и теперь, благодаря ему, мы имеем документ (хранится в окружном архиве), в котором приведены точные данные: к январю 1931 года в Добрине уже жили 53 семьи, или 304 человека, имелось 30 домов, были построены ларёк, кузница, склад, баня, мастерская, столярка. Не будем забывать, что всё это спецпереселенцы, имея на руках лишь пилы и топоры, смогли сделать за полгода.
У власти была возможность убедиться, что русский крестьянин не только трудолюбив, но и вольнолюбив: несколько семей убежали из Добрина, даже несмотря на то, что посёлку специально определили самое глухое место, вдали от магистральных рек.
Первой 26 августа 1930 года решилась на побег Федора Ясинская с шестью детьми. Потом семья Аксёновых — восемь человек. Николаевы пустились в дальний путь, имея на руках двух малолетних детей в возрасте один год и один месяц. Только крайняя степень отчаяния могла толкнуть людей на подобные поступки: если и удавалось им не заблудиться в тайге, не умереть с голоду, не попасть в лапы зверя, на родине сбежавших из ссылки ждала тюрьма. А тех, кто остался, — тяжелый труд.
По данным Марии Ивановны Кашигиной, спецпереселенцы вручную раскорчевали и распахали 350(!) гектаров земли, не приспособленной для того, чтобы сеять и жать. Но они выращивали пшеницу, рожь, получая по 13 центнеров с гектара, овса — 15 центнеров, картофеля — 120 центнеров, почти достигнув урожайности южных регионов. Сажали лён, морковь, лук, капусту и другие культуры. Добринский колхоз “Серп и молот” также сдавал государству рыбу, молоко, мясо. А по воспоминаниям Анфисы Алексеевны Салминой, ныне живущей в Ханты-Мансийске, в Добрине выращивали даже табак, очень популярную культуру в военные годы. Она же утверждает, что добринские солёные огурцы и капуста пользовались большим спросом у жителей Ханты-Мансийска.
Посёлок, которому не нашлось места на карте, фактически посёлок-призрак, тем не менее вынужден был жить по правилам человеческого бытия. Старшему территории Михаилу Аксёнову, избранному из ссыльных, приходилось заниматься «самообложением в пользу школы» (каждая семья должна была выделить не менее трёх рублей на ремонт школы и заготовить по два кубометра дров), благоустройством посёлка, корчеванием пней на улицах, устройством канав для стока воды, сообща «прорабатывать» тех, кто раньше срока собирал кедровые шишки.
Настоящим бедствием для людей были добровольно-принудительные займы “четвёртого года пятилетки” и “местный займ второй пятилетки”. Добринцы “задолжали» государству в 1933 году 3,5 тысячи рублей, а это по тем временам были большие деньги. За ними также числился долг 800 рублей — страховые платежи по животноводству. Уполномоченные райцентра в случае неуплаты грозились “произвести опись скота и назначить торги”.
В голодном 1933 году от добринцев потребовали сдать сельхозпродукты в так называемый страховой семенной фонд. Но никакие увещевания и угрозы не помогли, пришлось председателю Базьяновского сельсовета обратиться в Самаровскую райкоменда-туру с просьбой “воздействовать на Добринский спецпосёлок в самый кратчайший срок”. Можно представить, что за этим последовало…
Возможно, уже тогда бунтарей взяли на заметку, и эти списки пригодились через три года, когда начались массовые аресты. В маленьком посёлке только за одну ночь 1 ноября 1937 года арестовали свыше десяти человек, их и расстреляли в Ханты-Мансийске в один день — 17 декабря 1937 года. Их имена есть в “Книге расстрелянных”.
Если первую половину жизни Добрина можно назвать борьбой за выживание, то вторая — это уже более менее сносное существование. И всё же жизни посёлку было отпущено мало: на тридцатом году он попал в список неперспективных. В начале 60-х годов добринский колхоз “Серп и молот» соединили с базьяновским, люди лишились работы и вынуждены были уехать. В воспоминаниях добринцев посёлок остался чистым и красивым, вблизи которого весной, на пойме, собирались стаи пролетающих уток и птиц. Их гомон взрывал привычную тишину окрестностей.
Было прошлое, будет и будущее
Почти сорок лет у Добрина было прошлое, но не было будущего. Оно появилось, когда умирающий посёлок попал в поле зрения руководства компании “Югра-сервис”, специализирующейся на гостиничном бизнесе и туризме. Теперь здесь строится база отдыха, включающая гостиничный комплекс с рестораном, бассейном, баней, коттеджами. Строится из хорошо обработанных брёвен по старинным технологиям, без единого гвоздя, только бассейн будет из кирпича.
Прежде чем начинать стройку, пригласили специалиста в области ведения охотничьего хозяйства. Гость из Москвы не только одобрил месторасположение базы, но и посоветовал устроить здесь фазанарий — ферму по выращиванию фазанов с дальнейшей организацией так называемой королевской охоты, которая практикуется сегодня в Чехии и Словакии. Уже проведены переговоры, достигнута договорённость о закупе и организации на добринских полях инкубатора. По словам генерального директора компании Игоря Колесникова, в планах — создание конного клуба с организацией для отдыхающих прогулочных маршрутов на лошадях.
На Добрино имеет свои виды и правительство округа: вполне вероятно, что прилегающая территория будет объявлена природным парком, где появится лесная школа. Кроме того, эти места рассматриваются сегодня и как территория будущего окружного санатория. Кстати, старожилы утверждают, что в одном из близлежащих озёр вода целебная: омолаживает и лечит кожу. Так ли это? — убедиться не составит труда, нужно лишь провести исследования.
У Игоря Колесникова есть идея организовать здесь этнографический музей под открытым небом. А может быть, пойти дальше и создать на месте бывшего посёлка спецпереселенцев первый в округе музей ссылки?
Но не станет ли транспортная схема самым слабым звеном в реализации проектов? При всех её недостатках зимой в Добрино из Ханты-Мансийска можно добраться по накатанной дороге за час, летом — на теплоходе по речке Горной. Есть ещё один вариант — проложить сюда дорогу: от федеральной Ханты-Мансийск — Тюмень будущую базу отдыха отделяют девять километров.
…Добринская осень жизни двух стариков —Таисии Егоровны Замятиной и Николая Григорьевича Пономарёва — теперь не так безрадостна, как раньше. Здесь появились люди, а значит, и помощь от них — дров подвезут, продуктов купят, за пенсией в ближайшую деревню свозят.
Новые непривычные звуки, от которых здесь давно отвыкли, наполняют теперь Добрино: стучат топоры, визжат пилы, грохочет техника. Правда, портят пейзаж заросшие тальником бывшие колхозные поля и огороды. Но следы запустения постепенно исчезнут. Добринский берег примет всех желающих.
«Новости Югры», 19 января 2002 года
