Предисловие. В свой очередной ДР решил дать волю самолюбованию и позволить себе толику нарциссизма путем размещения фрагмента древних дневниковых записей, оставленных на обрывках тщетных надежд лет пятнадцать назад…
«…Я много чего знаю, но исключительно поверхностно. Мой мозг — большая мусорная куча, в котором среди старой ветоши, пустых консервных банок и картонных коробок иногда встречается немножко драгметаллов. Вот только найти их чрезвычайно проблематично…»
«…Купил путевку, патроны, завтра после обеда рвану на охоту. Хотя я ведь в большей степени охотник-теоретик – круглый год покупаю охотничьи журналы и книги, готовлю снаряжение, а в сезон выеду пару-тройку раз в сора, помокну, померзну – и вернусь назад, довольный как удав. Да и сама стрельба – удовольствие сомнительное. Сын как-то долго и нудно просил «дать пострелять». Когда ему исполнилось одиннадцать – дал. После выстрела сынуля долго сидел на пятой точке, потирая плечо и разгоняя звон в ушах. После этого с год к ружью не притрагивался…»
«…Три дня на даче – это, конечно, классно. Свежий воздух, приятные люди вокруг, незамысловатая еда (чай, чай, чай), и облагораживающий нас труд. Будь он неладен… Сегодня утром поднимал себя по частям – все болит. За долгое зимнее ничегонеделанье отвык от топора и лопаты. Поэтому после трехсуточных интенсивных «тренировок» сейчас и лапы ломит, и хвост отваливается. Но все равно – хорошо! Видимо, сказываются крестьянские гены и бунтует кровь предков-пахарей. У меня ведь вся родова из хлебопашцев и кулаков…»
«…Два утра провел на рыбалке. Сначала вышел на Иртыш и вытащил несколько крупных язей. А на следующее утро пошел на Чупковую и за пару часов надергал ведро чебаков. Потом их засолил, через неделю повешу на чердак. А еще через две недели у меня будет свой вяленый чебак. М-м-м!..»
«…Эти дни на даче было страшно – какие-то уроды в очередной раз пустили пал. Пойма выгорела на десятки километров. Мы выходили на берег Чупковой и смотрели, как со скоростью автомобиля на нас движется стена огня метров пять высотой. Огонь подбежал к берегу и сдох, оставив за собой черную пустыню. Умом понимаешь, что на этом берегу реки стоять безопасно, что огонь ее не перепрыгнет, а все равно — страшно…»
«…Не очень люблю фантастику, разве что фэнтези. Мне гораздо интереснее прошлое, чем будущее. В детстве мечтал стать археологом и совершить кучу открытий. Шлиман, блин…»
«…Мы, мужики, особо подвержены различным стрессам и переживаниям. Только чаще всего их сами себе создаем. Симптомчики: неестественное спокойствие, которое потом закончится битьем посуды. В молодости был момент, когда в цехе, где работал, я кулаком «потушил» все лампы. На следующий день мне начальник по этому поводу сказал много добрых и ласковых слов…»
«…Выходные провел на даче. Менял забор, возился с картошкой, делал грядки, ловил рыбу. Поймал опять с ведро чебаков. А потом купил у соседа мешок свежих язей и решил их не просто почистить, а переработать. Часа три сидел на ветру, отделяя кости от мяса, получил на выходе литров двадцать чистого филе. Вечером его перекрутил на котлетный фарш. На следующий день руки онемели и до сих пор чувствую в них покалывание. Я ж говорю – кулацкое отродье…»
«…На работе всегда не скушно — один большой и веселый дурдом…»
«…Мне все время кажется, что я не о том пишу, вдруг покажусь читателю банальным, назойливым или — не дай Бог – скучным! Вот они, родные интеллигентские сопли, которые я так ненавижу, и которые по-прежнему жую! Не только осознавая, но и преувеличивая все свои недостатки, я уползаю в страну самоедства, стеная и бичуя себя сыромятной плетью…»
«…Вообще для меня мои ДР – сплошное мучение. Свой ДР стараюсь забыть. Так, пофилософствую сам с собой о бренности бытия и приму неизбежное. Я не люблю ни себя, ни все, что со мной связано, не люблю, когда мне дарят подарки – почему-то испытываю при этом неловкость. Гораздо приятнее одаривать самому. К тому же близкие постоянно дарят всякие… м-м-м, полезные вещи, будучи в твердой уверенности, что я счастлив получить очередную рубашку, галстук или одеколон. Объясняешь: мне это нафиг не нужно, подарите мне новые болотники, бензопилу, спиннинг или пару манщиков – нет, по-прежнему дарят галстуки…»
«…Видимо, для меня огород — сублимация нереализованных возможностей…»
«…Смерти абсолютно не боюсь. Верую в Господа Бога, знаю, что все равно когда-нибудь придется держать ответ за свои прегрешения, но чему быть — того не миновать…»
«…Я — замордованный жизнью, униженный существующим положением дел и оскорбленный в лучших чувствах современной геополитической обстановкой субъект. Пока еще жив, почти здоров, бодр и весел – суставы ноют, сердечко пошаливает, в кишечнике что-то булькает – короче, все, как всегда. Еще, похоже, и маразм…»
«…Вчера ночью открыл истрепанный фотоальбом, принадлежавший бабе Гане, Царствие ей Небесное. Часа два рассматривал снимки. На самых старых, потрескавшихся и пожелтевших, навеки остались лица людей 30-40 годов. Интересно, почему у всех такие красивые, выразительные, запоминающиеся лица? В них хочется вглядываться, поневоле угадывая их судьбу…»
«…Забавно пересматривать свои детские фото. Вот я играю в шашки с маленьким братом. Вот перебираю грибы. Пью из фляжки в походе. А вот – практически порнушка: отец «щелкнул» шестилетнего сына, который без зазрения совести снял штаны и поливает кустик… Тьфу!..»
«…В пятницу, надеюсь, сбегу на дачу. Правда, не от всех – на следующий день должны заявится любимые родственники с поздравлениями по поводу моего ДР. Дети вытопчут грядки, взрослые слопают запасы «доширака» и тушенки. Попытаюсь отвлечь их шашлыком и свежезакопченой рыбкой. Но моим вяленым чебачкам – точно хана…»
«…Интересно, что получится, если меня, который жутко боится высоты, запихать на параплан и скинуть с высоты вниз? Наверное, я бы изображал слона из мультика «Следствие ведут колобки», который порхал на воздушных шариках… До земли точно бы живым не долетел…»
«…Всегда мечтал купить металлоискатель и на месяц уйти побродить с ним по заброшенным деревням и местам прежних поселений. Мне интереснее то, что находится на земле и под землей, чем-то, что есть в небе. Я ж — примитивный консерватор…»
«…Сегодня намереваюсь побить рекорд и заставить коллектив сдать очередной номер в типографию не поздно вечером, а к 15.00 — чтобы самому успеть уехать на дачу в 17.30. Завтра жду там родню. А потому хожу по редакции с плетью и корчу зверские рожи: «Работайте, негры, солнце еще высоко!» Может, я — латентный тиран? Тогда уж — тиранишка. Стимулировать народ нечем, старую прадедовскую плеть из сыромятной кожи посеял. До сих пор жалею…»
«…Когда вчера вечером вернулись домой с дачи, я взглянул на себя в зеркало — и выпал в осадок. Тушка моя покрылась ровным красным загаром — за исключением двух широких полос на плечах — следов от подтяжек, в которых я щеголял по огороду. Сейчас, блин, и не разденешься нигде, подумают, что мужик в лифчике загорает…»
«…Мне нравится ездить в «зоны». Это свой, ни на что не похожий мир, который отталкивает и привлекает одновременно. Плюс щекочет нервы — когда ты общаешься один на один с сотней убийц, бандитов, воров. Я ж авантюрист под слоем жира…»
«…Перехожу на подножный корм. Вчера на даче:
1. Нарвал свежих листьев малины и поставил сушиться — на чай.
2. Нарвал головок одуванчиков и сварил мед.
3. Нарвал молодой крапивы и щавеля и сегодня сварил щи…»
«…Кстати, загорел еще больше, а белые полосы «от лифчика» стали гораздо ярче. Отдохнул так, что сегодня рук не поднять. Зато на огороде появились новые ряды малины, огороженные новыми шпалерами, полный двухкубовый бак воды, новый заборчик и много чего еще…»
«…На дачах люди чрезвычайно расслабляются. Считают, что вокруг все трудятся и на них не смотрят. Поэтому сцены, которые там разыгрываются, можно смело посылать на ТВ. Некоторые — для фильмов категории ХХХ, некоторые — комедий, некоторые — ужастиков…»
«…Мне бывает тоскливо и грустно. Но у меня в мозгу есть какой-то переключатель, который позволяет усилием мысли запихивать эту тоску подальше в кладовку и начинать думать о чем-то другом. И я давным-давно убедился — все, что делается, делается к лучшему. Без воли Божьей ничего на свете не происходит. Чему быть, того не миновать. Я очень грешный человек, но каждый день произношу про себя короткую молитву и прошу помощи у Бога. И знаю: чтобы со мной не происходило — это правильно…»
«…Как любит повторять отец, «Жизнь — держись, а она все катится…»
«…Плачущая и дрожащая осень. В такую погоду лучше сидеть у горящего камина, положа голову на медвежью шкуру, попивать коньячок из бокала и смотреть на огонь. У меня, к сожалению, ни камина, ни шкуры, только печка на даче и старый плед. Вчера проснулся в 4.30, затопил печку, долго стоял у окна и смотрел на дождь и ветер. А потом взял удочки и пошел на речку. Там было промозгло, сыро, но все равно — хорошо. Слушал птиц и колокольчики на удочках. Думал о жизни, смерти и прошлом. Я вообще часто думаю о прошлом, и редко — о будущем. Все хорошее в этом мире уже было, было, было…»
«…В коридорах УВД все реже встречаются знакомцы — возраст, друзья уходят на пенсию, приходит незнакомая и чужая молодежь. Плюс сама система изменилась — все всего сейчас боятся. Современные полицейские затянуты в параграфы, забронированы инструкциями, закрыты нормативами. Мне кажется, они даже водку не пьют и матом не ругаются…»
«…Вчера с работы ушел в 21.00. Проклятая работа! Как же я ее люблю…»
