Татьяна Северская
Спустившийся с гор туман плотным облаком окутал Саранпауль. И самолёт из Берёзова, сделав над приполярным селением печальный круг, улетел обратно… Уже в третий раз. Саранпаульцы нисколько не удивились. В межсезонье, при нелётной погоде, село превращается в остров, оторванный от цивилизации и большого мира. Но, может, благодаря этой изолированности и сохранился мир собственный.
ЗА КАМНЕМ ЖИЛА САМОЯДЬ
Первое упоминание о Ляпинском городке (Саран-пауле) относится к IX веку. Как говорят летописи, он занимал важное место в экономике Новгородского, а позже Московского государства. А в северном Зауралье считался центром торговли. Сюда съезжались жители Югры, чтобы обменять мягкую рухлядь и рыбу на другие товары.
В XVI веке со строительством и расцветом града Берёзова, который был связан через Сосьву и Обь с миром куда лучше, Ляпинский городок утратил своё значение. Но со строительством грунтового тракта из Печоры через Уральский хребет вновь стал заманчив для купцов и промышленников.
Правда, письменные источники утверждают, что было два Ляпина: первый находился близ юрт Ломбовожских, второй, близ впадения реки Щекурьи в Ляпин, появился лишь в 1720 году. По мнению историка Абрамова, перенос городка был связан со смутами, производимыми язычествующими самоедами, которые приходили с Тазовской стороны и Урала и учиняли расправы над самоедами крещёными. Крепость, по свидетельству Дмитриева-Садовникова, сгорела весной 1919 года, но старожилы говорят, что ещё можно найти в лесу нижние венцы из толстых сгнивших брёвен.
Есть и ещё одна дата рождения Саранпауля, упоминающаяся в краеведческих хрониках, — 1850 год. Роман Семяшкин, старожил села, рассказал об истории Ляпина: «В 1850 году наших предков — горных оленеводов — постигла беда: заболели «сибиркой» олени и полностью вымерли. Остались люди без средств передвижения и пищи. Спустились с верховьев рек Хальмерь-ю и Народа-ю, где застигло несчастье, в реку Ляпин и доплыли на плотах до посёлка Пристань, через который в то время проходил Сибиряковский торговый тракт. Жители встретили приветливо, но поселиться в Пристани не разрешили и, дав беженцам продукты, посоветовали плыть дальше. Так, в трёх километрах от Пристани, на неподтопляемом правом берегу Ляпина поставили оленеводы свой посёлок. Через три года деревня растянулась больше, чем на километр вдоль реки. Потомки тех первых поселенцев: Репины, Филипповы, Коневы, Артеевы, Хозяиновы, Рочевы, Семяшкины, Вокуевы, Кустошевы — живут в Саранпауле и по сей день”.
В ОГНЕ
В годы установления советской власти Ляпин-Саранпауль был втянут в братоубийственную войну. Несколько раз селение переходило из рук в руки, и кровью умыт каждый метр земли. Только за один бой, вспоминают очевидцы, было убито 500 красноармейцев. Братская могила и сегодня стоит на окраине села.
Сколько людских жертв было с другой стороны, вряд ли кто подсчитывал. Отряды, присылаемые в Ляпин, сменяли один другой. С заводов, по словам Дмитриева-Садовникова, шёл на большевиков отряд Вяземского, из Тобольска — Северный отряд, 40 человек зырян — местных жителей для борьбы с красными «сорганизовали» свой отряд. Причина такого интереса к маленькому селу была в скоплении в Ляпине около 240 тысяч пудов хлеба, так необходимого в трудном 1918 году.
Дмитриев-Садовников, побывавший в Саранпауле в июле 1919 года, писал в своём дневнике: «Из Саран-пауля большевики вывозили хлеб. Всего было вывезено до 25 тысяч пудов». Весь хлеб вывезти не смогли, по словам очевидцев, было приказано сбросить его на берег реки и смешать с песком. Но, говорят, жители ослушались и большую часть разобрали по домам.
Григорий Дмитриев-Садовников так описал Саранпауль середины 1919 года: «Сто домов довольно приличные снаружи, но тесные внутри. Окна с наличниками, дома окружены дворами с загородью из жердей или в решётку. Полы — крашенные, частью охрой из Уральских гор, стены оклеены обоями, на стенах — фотографии и картины… В селе один сапожник, один портной, один кузнец (есть кузница), один слесарь. На крышах некоторых домов на князьке (коньке) оленьи рога. Здесь живут оленщики…»
В 1926 году из двух названий: Саранпауль и Ляпин — юридически было закреплено одно — Саран-пауль. В этом же году деревня стала центром сельсовета. Она к этому времени разрослась, в годы революции сюда от репрессий и голода бежали люди: коми из-за Урала, с Печоры и ненцы с Ямала.
МЫ НОВЫЙ МИР ПОСТРОИМ
В тридцатом году маховик коллективизации раскрутился настолько, что стало ясно, не избежать её и самым отдалённым селениям. Третьего марта 1930 года саранпаульцев пригласили на общее собрание. На повестке дня — один вопрос: организация колхоза. После долгих обсуждений и споров решили направление колхоза определить как мясомолочное и имя ему присвоить товарища Сталина.
В 1938 году, по архивным сведениям, в колхозе числилось 149 семей (около 400 человек трудоспособного возраста), были один мотокатер, семь конных плугов, четыре сенокосилки, двое конных грабель, 4,5 тысячи оленей, 98 голов крупного рогатого скота, включая коней, и 21 га посевных земель. Колхоз дохода особого не приносил, люди, не надеясь на трудодни, жили за счёт огородов, рыбалки и охоты.
Опыты полярного земледелия в Саранпауле начал проводить Константин Носилов ещё в конце XIX века. И даже в Собрании Вольного экономического общества опубликовал свой доклад «Опыт посева хлеба и овощей на Приполярном Урале”. Семена брал Носилов стойкие к холодам, присланные из Норвегии. Рожь сеял на участках, окружённых лесом, овощи на открытом берегу реки. Регулярно измерял температуру воздуха и почвы и пришёл к выводу: рожь и ячмень сеять можно, овёс гибнет при первом же инее. А вот картошка, редька и репа поспевают к началу сентября и урожаи дают отменные. Хорошо родится тыква: вырастает в одну четверть аршина в диаметре, длиною в винную четверть.
В другом источнике, изданном Императорской академией наук в 1916 году, сообщается, что «архангельский крестьянин Пётр Бабиков по просьбе священника Герасимова проводил опыты хлебных посевов у себя в огороде. И они удались весьма порядочно, несмотря на то, что весна была очень поздняя и холодная. Так что священник хотел ходатайствовать об отведении Бабикову собственного надела земли. И вообще, не известно, почему гадали оленеводы, выбирая это место для будущего поселения, но уже в начале XX века житель села Александр Артеев, который вёл записи наблюдений над погодой в Саранпауле, заметил, что здесь теплее, чем в Щекурье (деревня в пяти километрах) и ниже по реке. Это место не та ксильно хватают холода и росы, они будто проносятся над Саранпаулем.
Коллективизация коснулась и оленеводов, чьи стада в тридцатых годах объединили в оленеводческий совхоз.
В 1946 году колхоз им. Сталина возглавил молодой фронтовик Семён Семяшкин. При нём колхоз развил многопрофильное хозяйство, появились фермы для разведения пушного зверя, оленеводство, коневодство и рыболовство. И к концу 50-х годов хозяйство Семяшкина стало одним из самых крепких в округе. В шестидесятом, при укрупнении, к колхозу им. Сталина присоединили колхозы им. К. Маркса из Щекурьи и им. Ленина из Ясунта. А в 1961 году объединённый колхоз вошёл в состав оленеводческого совхоза «Саранпаульский».
Это было время расцвета, совхоз гремел по округу, удивляя своими показателями, и много строил. Первые благоустроенные квартиры появились у работников совхоза. Тогда писала районная газета: «В первом благоустроенном доме, сданном совхозом, есть не только горячая вода, тепло, но и примета городского типа — ванна». В этих домах, обветшавших от времени, живут до сих пор дети и внуки славных оленеводов. Просели крыши, покосились полы, жильцы первых этажей прорубают выходы на улицу через балконы, потому что в «благоустроенных» квартирах отродясь не было санузлов — домик с окошком во дворе.
И давно уже заросли в Саранпауле колхозно-совхозные поля, и разрушена звероферма, а в пустых складах на берегу реки, построенных из лиственницы ещё ляпинскими купцами, гуляет ветер. Но ещё лет шесть тому назад на толстеннном бревне одного из них была жива вырезанная надпись: «Параход пришёл вСаранпауль… мая 1911 года». Может, этот отблеск истории жив и до сей поры.
ЗДЕСЬ ЗОЛОТО МОЮТ В ГОРАХ
Первые данные о геолого-изыскательских работах в горах Саранпауля относятся к XVII веку. Этим же временем датируются обрывочные и не очень достоверные данные, собранные Ламантиньером. Пополнили их постепенно купцы и золотоискатели, ходившие за Камень. А в 1828 году на основе опроса промышленников и торговых людей была составлена первая сводка о природных ископаемых Приполярного Урала, которая, кстати, при дальнейшем исследовании оказалась достаточно точной. Урал манил золотоискателей, восемь лет купец Шишкин обследовал речки Ляпин, Северную Сосьву, Манью, Щекурью, нанося на карту все перспективные места золотых россыпей.
С установлением советской власти в горы пришли геологические экспедиции. С начала тридцатых годов они работают постоянно, внося новую струю в жизнь зырянского села. Так, по сведениям А. Алешкова, уже в 1928 году, осенью, после возвращения экспедиции с гор в Саранпауле организована метеорологическая станция. Мысль о ней возникала давно, а осуществление получила после того, как бывшего заведующего метеостанцией в Берёзово Н.Волынского сослали в Саранпауль. Экспедиция построила Волынскому сарай, снабдила самыми необходимыми приборами и поручила вести наблюдения.
Обращались постоянно к геологам, как людям грамотным, туземцы. Когда в том же 1928 году из деревни сбежал фельдшер, экспедиция была осаждена больными, просящими лекарств и советов. Сотруднику Рябинину, больше других разбиравшемуся в болезнях, пришлось стать постоянным паломником при нуждающихся.
Благодаря изыскателям у местных мальчишек появилась новая мечта в жизни — теперь шли после школы не только в оленеводы, как отцы и деды, но и в горные рабочие. Это было интересно и хорошо оплачивалось. Работать в экспедиции означало быть «на коне». И в лучшие времена чуть ли не половина трудоспособных мужчин Саранпауля была связана с изыскательскими работами, а число рабочих только в Сосьвинской экспедиции достигало двух тысяч. Точно также, как сегодня в селе есть районы совхозных домов, есть и дома экспедиций: Сосьвинской и Полярной, ныне объединённых в предприятие «Сосьвапромгеология». Теперь, когда геология переживает кризис, заказов у предприятия очень мало, в 10 раз сократилось и число рабочих, потому многие из бывших стоят на бирже труда.
МЕЖДУ ПРОШЛЫМ И БУДУЩИМ
Судьбе было угодно, чтобы биография Саранпауля была богатой и яркой. Может, поэтому, встречаясь с жителями села, замечаю: они с удовольствием вспоминают о прошлом, говорят о будущем и как-то очень скупо о дне сегодняшнем. А что представляет Саранпауль в начале XXI века? Три с небольшим тысячи жителей, половина из которых пенсионного или предпенсионного возраста. В архитектурном плане село напоминает лоскутное одеяло, на котором по серо-чёрному фону старых деревянных домов раскиданы яркие пятна кирпича и пластика: несколько магазинов, больница, школа, детский сад…
Жилищная проблема в Саранпауле самая острая: почти на 70 процентов — ветхий фонд. Дома эти уже не стоят на балансе ЖКХ, их бы снести, но людям жить негде. Вот и латают как могут. На жилищную проблему, как на стержень, нанизываются другие. Не хватает квалифицированных специалистов в школе, больнице, клубе, ЖКХ. Сегодня, по словам заместителя главы территории Валерия Комкова, преподаватели школы вынуждены ютиться в одном арендуемом доме. Вряд ли они долго в таких условиях выдержат. Хотя администрация крутится как может. Оформили проектную документацию на строительство первого дома МЖК, десять семей ждут начала строительства в 2004 году. Строится муниципальный 24-квартирный дом, который, конечно, не решит жилищную проблему, но, возможно, нормализует кадровую. А то пока в новой больнице, сданной два года назад, нет главного врача.
Вторая серьёзная проблема Саранпауля — безработица. Обычный рабочий день. У Валерия Николаевича идёт приём по личным вопросам, за дверью кабинета очередь. Посетители заходят с одной просьбой:
«Подпишите на безработицу…» Корявая фраза обозначает: завизируйте, уважаемый т.Комков, что я действительно в селе работы не нашёл и имею право получать пособие. «Ты не на безработицу подписываешься, а работу ищешь. Правильно?» — спрашивает Комков и всякий раз добавляет: «Я предоставлю работу при администрации. Будешь работать?» Проситель кивает и уходит. А Комков поясняет: «Работа есть, может, она не столь высоко оплачиваемая, но если человек на благоустройстве отработает 22 дня по 8 часов без прогулов, он получит 3 400 рублей. Не так уж и мало. Но не хотят работать. Он сегодня ушёл, завтра на работу не выйдет, и всё начнётся снова». Входит молодой парень с той же просьбой, приехал из Приобья к невесте. «И что, ты хочешь на шею невесте сесть? — спрашивает Комков. — Работать надо». «Да я не нашёл работы», — бормочет парень. «Да что-то ты не там ищешь, ты же по специальности закройщик, в общину «Элаль” обращался?» Парень мнётся. Комков звонит в «Элаль»: «Посмотрите на парнишку, может, пригодится вам, а то вольётся в ряды тунеядцев, не вытянем».
К зиме число безработных увеличивается до 170 человек (когда-то было и 250. То, что их стало меньше, — заслуга администрации). Летом часть безработных находит «халтуру», «расползается» по району, и тогда их на бирже человек 140, совсем не желающих утруждать себя.
Третья проблема Саранпауля — пьянство. Впрочем, эта боль — общая для многих деревень. «Пока была работа, требовалась дисциплина, люди держали себя в рамках, — говорят старики села. — А теперь день свободен — радуешься, два свободен — тоскуешь, а на десятый пьёшь, чтобы волком не выть». Что поделаешь, приучили наш народ жить по гудку, звонку, рельсу. Один удар — проснулся, два — пошёл на работу, три — на обед. И, похоже, внутренняя самоорганизация и самодисциплина вместе с ответственностью атрофировались за ненадобностью. В Саранпауле пьют все, кто не занят: делом, спортом, творчеством. «Я как заместитель главы являюсь председателем всех социальных комиссий, — рассказывает Комков, — и могу фактами доказать: пьют люди от безделья. Среди молодёжи у нас таких 15 процентов. Ничем не заняты, ничего не хотят, а эмоции положительные ищут в бутылке. И вот они-то из одного чёрного списка в другой и кочуют».
Ещё одна проблема села высветилась неожиданно. Я попросила в администрации подобрать мне хорошую многодетную семью. Сколько ни бились, ни штудировали длинный список многодетных вдоль и поперёк, ни одной семьи не вспомнили! «Вот ещё лет десять тому назад мы бы вам назвали хорошие, крепкие семьи, — говорили мне в соцзащите, — а сегодня они все неблагополучные. Попробуйте спросить в школе, может, там лучше знают».
В школе знали, но ничего хорошего сказать не смогли. «Я приехала в Саранпауль тридцать лет назад, за романтикой, из Смоленска, — рассказывает завуч школы Раиса Капшук. — Какие тогда замечательные были семьи у зырян — большие, сильные своим стержнем, основанном на национальной культуре, не поломанные ещё интернатом. Я помню своих учеников семидесятых годов, добрых, умных. Сейчас многих вижу отпустившимися, сломленными. От традиционной жизни их оторвали, а к новой они так и не приспособились».
Раиса Михайловна Капшук тридцать лет живёт проблемами саранпаульской школы. Село, которое поначалу шокировало городскую девушку, стало родным. Несмотря на оттепель на улице, в школе прохладно. «Да мы вообще здесь замерзаем, — признаётся Раиса Михайловна, — зданию лет немного, но построено было, видно, с нарушениями, потому что лопнуло в месте пристроя. И теперь, несмотря на то, что котельная во дворе, батареи горячие, на полу вода замерзает». Саранпаульцы очень ждут новую школу, она — кирпичная красавица, стоит неподалёку, но уже ходят слухи, что денег на достройку нет, и в срок школу могут не сдать.
«Школа новая, безусловно, нужна. У нас нет спортивного и актового залов, не хватает кабинетов, — делится наболевшим Раиса Михайловна, — но у нас есть ещё одна проблема, едва ли не более важная”. В прошлом учебном году, сдавая единый государственный экзамен по математике, почти половина саранпаульских выпускников получила «двойки». Удерживаю готовый сорваться скорый вывод: «Плохо учите?» — и слышу: «В нашем районе единственное профессиональное училище находится в Игриме, это час лёта от Саранпауля, дальше — Ханты-Мансийск. Не все дети могут уехать так далеко от дома. И куда им деваться после девятого класса? На работу не устроишься, нет её. До армии далеко. Вот и берём всех в десятый класс, даже если знаем — никогда ученику не осилить программы. А ЕГЭ — один для всех, не объяснишь высоким комиссиям, что на двойки мы идём сознательно, спасая детей от улицы».
Много нерешённых вопросов в Саранпауле и со связью. Год назад подключили село к новому спутнику, старый, говорят, ориентацию потерял. А с новым — беда. Телефоны спутниковые, а их в селе два — на почте и в администрации — стали работать с перебоями. Телевизионное вещание запаздывает на два часа, работает по московскому времени, поэтому детская передача «Спокойной ночи, малыши!» идёт без пяти одиннадцать вечера. Саранпаульцы смеются: «У нас только снег северный, а время центральное».
Домашние телефоны к «восьмёрке» не подключены, поэтому если хочешь куда позвонить, приходится по старинке: «Алло, девушка. Соедините с Воронежем». Но даже таких телефонных точек не хватает. В очереди около 200 человек.
И всё же, несмотря на все проблемы, в Саранпауле удивительные люди, гостеприимные и отзывчивые. Они и есть главное богатство села.
В Саранпауле создан замечательный музей силами местных жителей. В средней школе пишут учебные программы по изучению национальных культур коми, манси и славян. Невзирая на отсутствие спортивных залов, сельские спортсмены по боксу, лыжам и национальным видам спорта составляют серьёзную конкуренцию многим. Село славится удивительными мастерицами, чьи волшебные руки умеют, пожалуй, всё: и поставить чум, и сшить малицу и кисы, хоть на выставку. В местном краеведческом музее выставляются работы самодеятельных художников, прославляющих красоту родных гор и лесов. А Саранпаульский музей кварца, основанный энтузиастами — явление поистине уникальное. И всё это — темы для отдельного разговора. А поэтому продолжение следует…
«Новости Югры», 11 декабря 2003 года
