Река Обь завтра

Георгий Блок, научный обозреватель АПН

САЛЕХАРДСКИЙ ВЕЛИКАН

Словно дерево своим мощным стволом, упертым в холодное Карское море, и растопыренными в разные стороны ветвями, простерлась великая сибирская река Обь с притоками. То тихая и равнодушная, то бурная и грозная, сбегает она по равнине все дальше и дальше на север, чтобы сбросить свои воды в Обскую губу.

Несет и сбрасывает по-сибирски щедро, пожалуй, даже чересчур щедро, четыреста кубических километров воды в год. Много это или мало? Меньше чем за три года можно было бы заполнить до краев чашу, равную второму Аральскому морю. К тому же это было бы не соленое, а пресное море.

Огромный поток проносится через тысячи километров тайги и тундры, пересекает обширные низменности, долины, болота, принимает в себя многоводные Иртыш, Томь, Тобол. А что, если взять реку в оборот, заставить ее работать на хозяина, советского человека?

…Совсем недавно Обь считалась недостаточно хорошо и подробно изученной, особенно в низовьях, где она катит волны по плоской, как биллиардный стол, пустынной тундре. В последние годы туда устремились полевые отряды следопытов природы, посланные институтом Гидропроект.

Среди изыскателей были люди разных профессий — геологи и топографы, гидрологи и геодезисты, инженеры и строители. Они измеряли глубины рек, рельеф дна и изгибы береговой линии, бурили землю, наносили на карту особенности строения грунта, словом, старались не упустить ничего существенно важного.

Плодом напряженных исследований стали схемы энергетического и транспортного освоения Оби и проект Нижне-Обской гидроэлектростанции, правильнее называемой Салехардской. Ее задумали воздвигнуть недалеко от Салехарда, полярного города, славного молодой индустрией и речным портом.

Земляная плотина перегородит широкую реку там, где ее берега ближе всего друг к другу, и перережет протоку Оби. Пояс — стена изрядной толщины и протяженности как бы распадается на три участка — русловой левобережный, поименный и правобережный.

— Общая длина сооружений по напорному фронту, — сообщил главный инженер проекта Александр Чемин, — составит почти двенадцать километров. — Вот их сухой перечень: земляные и бетонная плотина, гидроэлектростанция, водосброс, рыбоподъемник, судоходный шлюз.

Наибольший объем работ, конечно, падает на земляные плотины. Вернее, их следовало бы назвать песчаными, так как намоют их из чистого местного песка. Высота плотины в русле равна почти шестидесяти метрам, в пойме — сорока. Предстоит вынуть и насыпать около ста восьмидесяти пяти миллионов кубических метров грунта. Солидное, хотя и не рекордное, количество.

Ту сторону плотины, что примыкает к водохранилищу, облицуют армированными бетонными плитами. Они защитят от ударов волн. Ниже откосы покроют, укрепят крупным камнем и галькой.

В тело земляной плотины встроят бетонные сооружения, например, гидроэлектростанцию, в свою очередь сопряженную, совмещенную с водосбросом. Это не только облегчит, упростит и ускорит строительство, но и, что не менее важно, значительно сократит его стоимость.

На земляную плотину ляжет еще одна нагрузка, в ней разместят трехступенчатый вместительный шлюз, причалы, врежут подходный канал со стороны нижнего бьефа.

СТАНЦИЯ НА ПРОТОКЕ

Гидроузел будет воздвигнут в крае вечной мерзлоты. Ее коварство и своенравие хорошо известны. Здания, спустя короткий срок, могут деформироваться: почва под ними оттаивает, оседает, стены дают трещину, смещаются. Словом, если заранее не принять мер, такой дом не жилец на свете.

А тут громадная плотина, непрерывно атакуемая стихией, в непогоду — бешеным напором волн. Выдержит, выстоит ли?

Изыскатели решительно и твердо ответили: выстоит. Под руслом почва оказалась вовсе не мерзлой, толстенная шуба воды сохранила ее талой, теплой. Такая же земля и под протокой.

— Смотрите, как это будет, — восклицает главный инженер, раскрывая блокнот и вооружаясь карандашом. Он набрасывает широкую ленту реки, влево от нее по прямой отводит протоку, она сразу загибает к северу, течет бок о бок с Обью.

Перемычка перекроет протоку, на ее сухом дне построят здание гидростанции, насыплют левое крыло плотины. Одновременно плотину поведут и в долине. Все готово, а Обь не перекрывали, не отводили в сторону. Громадная экономия!

И вот наступит день, когда надо заделать проран. На перекинутом через реку мосту выстраивают самосвалы, в воду летят глыбы скал, камни, щебень. Река просачивается сквозь них, правда, без привычного энтузиазма, медленно, обреченно. Возникает тиховод — время, когда намывают песчаную плотину с помощью пульпопровода.

Река остановлена, уровень ее растет, разливается вокруг, достигает водосброса, начинает вращать лопасти турбин.

ПОПЛЫВУТ ОКЕАНСКИЕ СУДА

Собеседник спрашивает у меня: хотите заглянуть в будущее и узнать, какой станет наша Обь? Даже в недолгой экскурсии вам не обойтись без этой карты, созданной в итоге длительных полевых изысканий и точных расчетов коллективом Гидропроекта.

Сразу узнаешь памятные со школьной скамьи причудливые очертания берегов северных морей. И тут же спотыкаешься: Обь, сосед Урала, преобразилась, как принято говорить, сделалась совершенно неузнаваемой.

Красным кружком обозначено место, где могучий поток, как поясом. перехватит плотина. За ней вместо тонкой, черной ломаной линии реки и ее протоков голубеют пятна озер. Площадь зеркала Обского моря громадна: около восьмидесяти пяти тысяч квадратных километров. Скорее это не море, а вписанные в ложе долин и низменностей рукава, заводи. Они повернут назад, вытянутся далеко вверх, войдут, заполнят притеки, кое-где разливаясь в ширину на сорок — пятьдесят километров.

Чем дольше всматриваешься в карту-проект, тем больше крепнет впечатление, что Обская губа — она и так не коротенькая! — вышла, вырвалась из отведенного ей пространства и устремилась в глубь Азиатского материка. Морские суда, миновав ворота шлюзов, поплывут вверх, на две с лишком тысячи километров, от берегов холодного и туманного Карского моря.

Привлекают внимание и другие красные кружки, рассыпанные по карте. Их десятка два. Это будущие гидроэлектрические узлы, правда, не такие мощные, как Салехардский. Крупные притоки — Иртыш, Томь, Тобол — подобно своей «матери», будут вырабатывать энергию и обернутся озерными реками.

Обское море и порожденные им водоемы — прекрасное пастбище, где можно разводить и воспитывать ценные осетровые и лососевые породы рыб. Уловы по самым осторожным наметкам возрастут против современных в несколько раз, составят пятьсот—шестьсот тысяч центнеров рыбы в год.

Не задержит ли молодое море весеннее вскрытие рек, не помешает ли оно сбросить ледовый панцирь в Обской губе? Совместная экспедиция, посланная Главной геофизической обсерваторией и Центральным институтом прогнозов, дала отрицательный ответ: некоторое запоздание с разливом не имеет большого значения для полярного судоходства.

В обширную зону затопления, кроме редких населенных пунктов, старинных кварталов Салехарда, лесных массивов и лугов, попадает недавно обнаруженное Березовское газовое месторождение.

Значит, придется пожертвовать ценным топливом и сырьем для химической промышленности? Ничего подобного, это не воспрепятствует бурению, освоению залежи. Скважины и соединенные с ними трубы, проложенные сквозь толщу воды, позволят вести нормальную эксплуатацию. Вспомните, нефтяники добывают черное золото со дна Каспийского моря. А тут неизмеримо проще, дешевле, легче.

СТОЛБЫ ШАГАЮТ НА ЗАПАД

Могучий поток Оби и семейства ее притоков, брошенный на колеса турбин, поставленный на службу строителями коммунистического общества, произведет энергии больше, чем может понадобиться местной промышленности, транспорту, быту. Энергия перельется через край.

Львиную долю даст, понятно, Салехардская ГЭС. Несколько лет назад шесть-семь с половиной миллионов киловатт, размещенные в турбинах одной гидравлической станции, казались неслыханной, фантастической мощностью. Да и теперь за пределами Советского Союза нельзя назвать ни одной ГЭС, хотя бы проекта, сравнимого по масштабам и смелости технического замысла с тем, что задуман на Нижней Оби.

Возникает вопрос: куда направить десятки миллиардов киловатт-часов, ежегодно рождаемые этим полярным гигантом? Тут не может быть никакого сомнения. Конечно, туда, где сложены неисчерпаемые минеральные сокровища, — на Урал. Высок его индустриальный потенциал, но, к сожалению, далеко недостаточны ресурсы его энергии.

Обь пошлет потоки энергии Уралу, благо он под «боком». Обь станет не только близким соседом, но и хорошим другом, щедрым и верным. Проект предусматривает сооружение линий высоковольтных передач. Расстояние, по современным понятиям, представляется не столь дальним: длина достигает всего тысячи километров.

Через горы и болота, через тундру и тайгу столбы зашагают на Запад, понесут электрический ток высокого напряжения, снабдят им развитую уральскую промышленность, ее новые заводы и фабрики, рудники и карьеры, транспорт и связь, культурные и бытовые нужды.

Стоимость салехардской энергии, как свидетельствуют предварительные подсчеты, в два с половиной раза дешевле той, которую вырабатывают волжские гиганты. Нечего и говорить, что ее выгодно транспортировать даже значительно дальше, чем на Урал. Речь идет о переброске в центральные районы Европейской части СССР. Несмотря на потери, это дешевле, чем возить уголь и другое топливо.

«Ленинская правда», 16 февраля 1962 года