Валентина Патранова
Подобного рода преступления, когда жертвами становятся дети, были во все времена. В последние годы количество педофилов увеличилось, что и заставило общественность потребовать ужесточения наказания. В Уголовный кодекс были внесены поправки, но не всех они удовлетворили. Это и дало основание для заявлений о существовании некоего «педофильского лобби» в структурах власти.
Насколько это утверждение соответствует действительности, сказать трудно, но нельзя не признать, что полвека назад закон был гораздо суровее по отношению к тем, кто совершил преступление на сексуальной почве (материалы об этом хранятся в Государственном архиве Югры).
ОПАСНАЯ ДОРОГА
Галина Волкова (фамилии действующих лиц изменены) в свои 28 лет осталась вдовой с двумя детьми на руках. Старшей Оле было 3 года 8 месяцев, младшей Наташе – один год. Государство в те годы не баловало женщин длительным декретным отпуском, поэтому вскоре после рождения второй дочери Галина вышла на свою работу поваром в поселковой столовой, а детей определила в детский сад.
Степень безопасности в небольших населенных пунктах в то время была такова, что воспитатели детских садов не волновались, когда дети самостоятельно уходили домой.
В тот день, 16 июня 1962 года в два часа дня, Оля вышла из ворот детсада и направилась к своей тете, жившей неподалеку. Занятая тетя выпроводила племянницу со словами: «Иди, я тебя догоню». Девочка нехотя пошла и по дороге встретила свою мать, которая возвращалась из ледника, куда ходила за мясом для столовой. Галина, увидев дочь на дороге, испугалась, что ее может сбить машина, и направила Олю домой по другому пути – через гору. Если бы она знала тогда, какой опасности подвергает девочку…
На дороге Олю догнал 42-летний рабочий рыбоучастка Алексей Ковшов… Одна из свидетельниц рассказала следователю: – Поравнявшись с Олей, мужчина взял ее за руку, и они пошли вместе.
Женщина подумала, что заботливый отец пригласил в гости Олю поиграть с его пятилетней дочерью. Но через полчаса она увидела совершенно другую картину: мимо ее дома, шатаясь, шла Оля и горько плакала. Женщина поспешила к ней.
Оля смогла произнести только одно слово: «Дядька!». Следы преступления были налицо: кровь на одежде, кровоподтеки на теле… Она тотчас подхватила ребенка на руки и понесла в дом к Олиной тете, жившей неподалеку. Та сразу все поняла. Прибежала Галина, вместе они отнесли Олю в медпункт.
КАК ЗАТРАВЛЕННЫЙ ЗВЕРЁК
Весть о чудовищном преступлении – изнасиловании малолетней девочки – мгновенно разлетелась по поселку. Экипажу стоявшего у причала катера поступила команда: не сходить на берег, а отвезти ребенка в соседний поселок в больницу. Здесь зафиксировали: «Оля Волкова, возраст 3 года 8 месяцев, поступила в 15 часов 30 минут. Взгляд дикий, испуганное состояние, на вопросы не отвечает, губы кровоточат, лицо бледное, на шее ссадины, имеет вид затравленного зверька, изнасилована».
В ожидании приезда сотрудников милиции из райцентра сами жители включились в следственные действия. Депутат поселкового совета и фельдшер в присутствии жены подозреваемого осмотрели квартиру и нашли на постели следы преступления – о чем и составили акт. Начальник рыбоучастка распорядился подозреваемого связать и выставить охрану. А Ковшов и не прятался, он находился на плашкоуте, на котором утром прибыл в поселок.
В эти места Ковшов приехал год назад вместе с семьей из другого района. Зимой работал плотником, а летом на плашкоуте принимал рыбу. Примерным поведением не отличался: пьянствовал, а во время пьянки становился неуправляем. Как раз накануне его плашкоут стоял на одном из станов, где пьяный Ковшов стал приставать к его обитателям. Нагнал такого страха, что три женщины забаррикадировались в доме, вооружившись топором и кочергой. Рано утром плашкоут отчалил от стана, и все свободно вздохнули. По прибытии в поселок Ковшов так и не проснулся, поэтому выгружать рыбу вместе с матросом пришлось его жене. В третьем часу, очнувшись, он решил сходить в поселок. Доверчивую Олю он заманил в свой дом тем, что пообещал угостить конфетами.
ПАМЯТЬ ПОТЕРЯЛ
Допрашивал подозреваемого районный прокурор. Ничего особо примечательного в жизни Ковшова не было: работал в колхозе, участвовал в войне, был контужен, попал в хозяйственный взвод, да так и пробыл там всю войну, поэтому вернулся без наград. Домой в Томскую область не поехал, а оказался в Краснодарском крае, где стал работать на заводе бухгалтером. Это был 1946 год, еще действовала карточная система.
Однажды Ковшова отправили в краевой центр за карточками. В тот день он сильно напился и оказался в парке. Когда проснулся, продуктовых карточек при нем не оказалось. Возвращаться на завод было незачем, и он решил уехать домой. Но в Ростовской области Ковшова задержали и осудили на три года. Когда вышел на свободу, отца уже не было в живых, поэтому он решил завербоваться на рыбозаготовки в Тюменскую область.
Отвечая на главный вопрос прокурора: почему совершил такое чудовищное преступление? – Ковшов ответил: «Я ничего не помню». Версию о потери памяти, которую он связывал с полученной в детстве травмой головы, Ковшов рьяно отстаивал на следствии и в суде. Но эксперты пришли к выводу: «Ковшов Алексей Петрович, 1920 года рождения, психически здоров, в момент совершения преступления находился в тяжелой степени обычного опьянения. За инкриминируемое преступление может отвечать полностью в установленном порядке».
ХОЧЕШЬ СТАТЬ ДЕВУШКОЙ РАНЬШЕ ВРЕМЕНИ?
Ковшов был педофилом со стажем. Свидетель Баева рассказала, как незадолго до описываемых событий семья копала огород. В доме осталась только 12-летняя дочь, у которой болели зубы. Баева увидела, что в дом вошел Ковшов и не появлялся минут 5–10, она забеспокоилась и отправила сына проверить. В тот раз дочь ничего не рассказала матери, а когда услышала об изнасиловании маленькой девочки, то во всем призналась.
Зайдя в дом, Ковшов поинтересовался у девочки, как ее зовут, видит ли она сны, в которых будто летает, болят ли у нее соски, хочет ли стать девушкой раньше времени? Если захочет, пусть приходит к нему, Ковшову, только никому об этом не говорит. Он уже стал приближаться к девочке, но тут в комнату вошел брат. Медсестра, которая первой осматривала Олю, рассказала следователю, что к ее 12-летний дочери тоже приставал Ковшов, когда та носила воду. Он звал ее с собой: «Пойдем, я тебе что-то покажу…».
Возмущенные жители поселка на собрании единогласно решили: просить суд и прокуратуру устроить открытый показательный процесс, назначить Ковшову высшую меру наказания. 21 августа 1962 года в поселковом клубе состоялась выездная сессия окружного суда. Ковшов отказался от адвоката и защищал себя сам: «Я совершил преступление, но был в невменяемом стоянии», – твердил он. Суд приговорил насильника к высшей мере наказания – расстрелу.
В кассационной жалобе на 13-ти листах Ковшов написал: «Я не встаю на путь лжи, а хочу дать правдивые показания: мои недруги на суде старались добавить к обвинению как можно больше слов, отягчающих обстоятельств…».
Недругами Ковшов считал начальника рыбоучастка, мастера и свидетелей. «Прошу судей Верховного суда РСФСР смягчить мне вину, дать возможность взглянуть на мир вновь возрожденным взглядом. Тяжело умирать, родившись при советской власти, работая с малолетства на процветание родины, и теперь не иметь возможности отдать последние силы на труд, не иметь возможности слышать дыхание и силу жизни…».
В феврале 1962 года вышел в свет Указ Верховного Совета СССР «Об ужесточении уголовной ответственности за изнасилование», а осенью в округе появилась первая его жертва – Ковшова расстреляли. Его семья была вынуждена сменить место жительства.
ДЯДЯ ОБЕЩАЛ КУПИТЬ ПОРТФЕЛЬ
Надо сказать, что в истории Советского Союза это был второй аналогичный указ. Первый – «Об усилении уголовной ответственности за изнасилование» – вышел в свет 4 января 1949 года и нашел достаточно широкое применение на практике. В Государственном архиве Югры хранится том, в котором собраны приговоры окружного суда в период с 1944 по 1964 год. Большая их часть – по уголовным делам, связанным с изнасилованием, в том числе несовершеннолетних.
Вот лишь несколько примеров: 3 июля 1951 года житель Сургутского района 17-летний Алексей Малкин (фамилии изменены) вместе с другими колхозниками выехал на рыбалку. Его направили на один из участков вместе с 14-летней девочкой. Малкин был трудолюбивым юношей. Он сначала, как видно из материалов уголовного дела, протянул тонь. Пойманную рыбу сложил в лодку и только после этого «молча повалил Мясникову Таню на землю и изнасиловал, пригрозив убийством, если кому-нибудь расскажет». Применив статью Указа Верховного Совета СССР от 4 января 1949 года, учтя несовершеннолетний возраст подсудимого, суд приговорил Малкина к 15 годам лишения свободы.
Высланный после войны из Украины Абраменко, в 1947 году сошелся с местной жительницей Антоновой, у которой была семилетняя дочь. Поселившись в доме, он сразу стал приставать к ребенку: обещал купить конфет, портфель и автоматическую ручку. Девочку он запугал и продолжал насиловать вплоть до 1951 года. Его осудили на 20 лет.
АМНИСТИЯ НАСИЛЬНИКАМ
Но вышедший в свет после смерти Сталина Указ Верховного Совета СССР от 27 марта 1953 года «Об амнистии» помог многим насильникам уменьшить сроки наказания. Одним из них был матрос с парохода «Елизаров», который в начале 50-х годов курсировал между поселками Ларьяк и Нижневартовский. В одном из рейсов матрос Павлов увидел 16-летнюю Таню Лаврову и стал приставать к ней. Ему удалось силой затащить девушку в каюту и, подперев дверь мешками с капустой, изнасиловать. Насильник грозился в случае сопротивления выбросить ее за борт. Поняв, что за свои действия надо отвечать, сбежал с парохода. Обнаружили его только в Ялуторовске. По одному указу насильника осудили на 15 лет, а по другому – срок снизили наполовину (до 7 лет 6 месяцев).
Лесник одного из лесхозов округа жил с женщиной, у которой была несовершеннолетняя сестра. Ее он насиловал в течение нескольких лет, пока случайно не открылась правда. Осудили преступника на 15 лет, но подоспевший указ об амнистии снизил срок наказания до 8 лет.
Волна насилия захлестнула округ, когда после амнистии сюда стали приезжать бывшие заключенные для работы в лесной отрасли. Но они не столько работали, сколько терроризировали население. Бывшие зеки врывались в женские общежития и бесчинствовали. Количество преступлений на сексуальной почве росло. Государство было вынуждено принять в 1962 году еще один указ – «Об ужесточении уголовной ответственности за изнасилование». Но это не спасло маленькую Олю Волкову.
Жизнь подтверждает: всякий указ и закон бессильны, если мы, взрослые, сами не создадим зону безопасности вокруг детей – зону, в которой не должно быть ни одной щели, через которую мог бы проникнуть Ковшов и ему подобные.
Да, Оля Волкова осталась жива, но рана ее никогда не заживет. Это на всю жизнь…
