Н. Вигилянский. «Сталинская трибуна», 1.12.1945
Группа женщин в девушек из южных районов области приехала в Березово в 1942 году, в самые тяжелые месяцы войны. когда немцы двигались к Сталинграду. И по возрасту, и по культурному уровню, и по прошлому опыту жизни в этой группе были совершенно разные люди. Нюра Губкина, семнадцатилетняя, почти безграмотная девушка из под Тобольска ехала без определенных планов; только смутное сознание вело ее: «нельзя прятаться от трудностей в военное время»… Дуся Уткина — комсомолка из Челябинска ехала на Север с жаждой подвига, в те месяцы девушки уходили на фронт. Когда Уткиной предложи ли работу в конторе рыбозавода, Дуся отказалась — она хотела на пески, к неводам, где всего труднее. Как бы там ни било — никто в этой группе не ждал от Севера уюта, поэтических впечатлений. Ехали с тем чувством, с каким бойцы приближаются к передовой, с каким моряки выходят в открытое бурное море.
И то, что они увидели, было, в самом деле, похоже на открытое море. Балы с белыми гребнями ходили по Оби, разлившейся на несколько километров В ширину. Девушки и женщины, приехавшие на помощь рыбакам, в большинстве своем, не умели ни плавать, ни грести. Не только рыбачить, но и просто удержаться в лодке на волнах было для них в первое время сложной задачей.
М. В. Агеева, учительница, выросшая под Тюменью, была направлена в 1942 году партийными органами для укрепления аппарата работников рыбной промышленности.
Прошли год-два, это время М. В. Агеева почти не жила в Березово. Оставляя с бабушкой маленького сына, она ездила по самым отдаленным бригадам и звеньям рыбаков. Там. па песках, Агеева умела не только провести хорошую беседу, она умела поговорить с каждой отдельной девушкой и так поговорить, что поднимала самое задушевное, самое затаенное в человеке. Агеева тонко, безошибочно чувствовала кого, в какой момент, нужно похвалить, кого пристыдить, кому помочь учиться, каких знаний, каких душевных качеств нехватает именно у этой девушки. Парторг рыбозавода, Агеева умела подойти к рыбакам с такой сердечностью и теплотой искреннего доброжелательства, как мать или сестра.
Дуся Уткина всего за год-два стала незаурядным бригадиром, она планировала работу и сохраняла снасти лучше, чем многие бригадиры-мужчины, местные люди. Нюра Губкина, тихая застенчивая девушка, за два года выловила сотни пудов сырка, нельмы, муксуна, принесла стране такую же пользу, как если бы вырастала и сдала фронту стадо в 150 коров.
Через 2 года полуграмотная Нюра не только научилась в Березово бегло читать. но при постоянной, дружеский помощи Агеевой и Уткиной читала классиков художественной литературы, газеты и журналы, записывала лекции на курсах. Об успехах девушек знали не только в Березово, в Ханты-Мансийске, очень быстро о них узнали в Москве. Правительство наградило Агееву и Губкину медалью «За трудовую доблесть». Люди росли, осваивались с новым, всё росло вокруг них. В наиболее тяжелые годы войны на Березовском рыбозаводе строились новые цехи, узкоколейка, катера, суда, даже паровое отопление сумели создать на заводе из местных материалов, местными силами.
Серебряная гладь реки, бескрайный водный простор и белый парус вдали, нежная зелень лугов и гигантские темные лиственницы над новыми желторозовыми постройками из дерева, почти незаходящее в полночь солнце, под лучами которого успевают зарумяниться за лето даже помидоры в Устреме, и свежий ветер, плеск весел и стук катера, невидимого еще вдали далеко разносящиеся звуки девичьих песен… Все это становилось постепенно родным и близким, как воспоминания детства. Где есть еще такая просторная, величавая река, как Обь? Даже прославленная, воспетая в тысячах песен Волга показалась бы рядом с Обью менее величественной.
Когда-то, глядя на белые пенистые валы, на лодки, подпрыгивающие на волнах, на катера, которые качает так, что бортом, стеклами кают кладет чуть ли не до самой воды, Мария Васильевна Агеева чувствовала как мурашки бегают по спине. Да и сейчас, иногда, становится жутковато, когда услышишь рев Оби под штормовым ветром. Но уезжая из Березово, в Тюмень, в Ханты-Мансийск, на совещания, па сессию, на побывку к родным М. В. Агеева еще на пароходе начинает беспокоиться и тосковать. «Как будет с планом на Гришкиной протоке? И привезут ли во время сапожника девушкам, у Вали бродни совсем худые. А Зина в Устреме, вспомнит ли она свое обещание? Нет, лучше бы мне не уезжать! — волнуется Агеева, — ведь не меньше месяца придется проездить!». И когда подходит этот месяц к концу, и пароход приближается к Березово, Агеевой кажется, что пароход слишком долго подчаливает, разворачивается, как черепаха. Хочется скорее, скорее выпрыгнуть на родной берег…
Первые дни на Севере Нюра Губкина каждый день плакала, так дико, так чуждо казалось ей все кругом, так хотелось домой. Через два года, когда ее спрашивали куда бы она хотела поехать, Нюра отвечала: «Да никуда не хочется Буду здесь работать и учиться. Домой — к отцу, к сестрам? Нет, сейчас и почему-то не тянет домой. Разве только на несколько дней — поглядеть, как они там живут — и сразу вернуться обратно».
Более месяца проездила Нюра в Ханты-Мансийск на комсомольскую конференцию и за получением медали. Много было незабываемых для девушки впечатлений… Играла музыка, Нюра сидела рядом с пожилыми, заслуженными людьми, кругом были цветы, ковры. От имени правительства, на глазах сотен зрителей. Нюре вручили высокую награду, а вечером ужин, концерт, кино, и на другой день снова кино, оркестр, в фойе яркий свет электричества, и все оглядываются на конференции, на улицах — молоденькая девушка и уже с правительственной наградой! Так прошло много дней, Нюра вернулась в Березово, жила в квартире Агеевой, читала хорошие книги, но тоска все больше и больше охватывала ее—она осталась в Березово одна, ее бригада рыбачила далеко на Гришкиной протоке. Раз десять за день Нюра прибегала на рыбозавод — когда же пойдет лодка на Гришкину протоку? Вот, наконец, и лодка готова, плывут по Сосьве. вот, наконец, и палатки на берегу: бригада Дуси Уткиной, своя, родная бригада. В ватных брюках, в броднях, низенькая, немножко неуклюжая, похожая на медвежонка, Нюра сбегает на берег и обнимает подруг, толкает, хлопает, догоняет их, прямо-таки не зная, что еще сделать от восторга. «Девчата, девчата!!! — повторяет она, захлебываясь от радости. Вот, наконец, она и дома!..
