Евгений Панишев
Речь пойдет о легендарном идоле, поиски которого продолжаются уже не одно столетие. Много людей погибло в погоне за золотом: кто в болоте утонул, кого зверь заел, кого подстерег на тропе настороженный самострел. Ну, да все по порядку.
По преданиям, храм Золотой Бабы находился в стране Обдорской, при устье реки Оби. Богиня держала на руках одного ребенка, а другого вела за руку. Жители тех мест называли ребятишек ее внуками.
Подле Золотой Бабы всегда лежало множество гуслей и других музыкальных инструментов, которые непрерывно наигрывали сами собой — то тише, то громче. По их звуку жрецы предсказывали будущее, ибо Золотая Баба почиталась доброй пророчицей.
В жертву Золотой Бабе приносили соболей и куниц, одевали ее в их шкуры. Даже чужестранцы, верившие в иных богов, не скупились принести для нее жертву.
Говорили, что Золотая Баба — изображение славянской богини (Мокоши, Лады или Дидилии?), которое при крещении Руси князем Владимиром было вывезено язычниками в землю Югорскую. Однако в это мало верится, потому как еще раньше в Югру проникли новгородцы. Они-то первыми и принесли известие о Золотой Бабе. Еще в «Повести временных лет» есть повествование о хождении новгородца Гюряты Роговича в землю Югру.
Одна из древнейших новгородских летописей — Софийская — повествует о Золотой Бабе как о чем-то общеизвестном и неинтересном. Сообщая о кончине в 1398 году епископа-миссионера Стефана Пермского, летописец писал, в каких трудных условиях ему приходилось жить: «Живя посреде неверных человек, ни бога знающих, ни закона ведящих, молящихся идолам, огню и воде, и камню, и Золотой Бабе, и волхвам и древью».
Вслед за новгородцами, но уже в XV веке, в Югру проникают московиты. В 1465 г. устяжанин Василий Скряба по велению великого князя ходил «Югорскую землю воевати». Поднявшись по Вычегде и Сысоле до верховьев Камы и перейдя через Уральские горы, ратники Скрябы «Юrорскую землю воевали, и полону много вывели, и землю за великого князя привели».
В 1467 г. небольшой вятско-пермский отряд совершил независимо от Москвы удачный набег на пелымские владения. В 1483 г. в Югру выступила рать, которой командовали воевода Иван Салтык-Травник и князь Федор Курбский Черный. Выйдя из Устюга 9 мая и уйдя за Урал, войско нанесло поражение пелымским вогулам, билось с татарами на Тоболе и даже «повоевало Сибирскую землю» на Иртыше.
Молодой государь Василий III в 1505 г., вступив на престол, величал себя «…государем Югорским, Пермским, Вятским… Обдорским, Кандинским, и иных…»
Государю до Золотой Бабы дела не было, а вот церковь о ней не забыла.
В 1510 г. митрополит Симон в специальном послании «пермскому князю Матвею Михайловичу и всем пермичам большим людям и меньше» упрекает их в поклонении Золотой Бабе и идолу Войпелю.
В это время Золотая Баба часто упоминается в письменных источниках, но уже в XVI веке ее имя исчезает из русских летописей. Зато еще сто лет о ней продолжают писать иностранные авторы. Хотя уже был указан морской путь в сказочную Индию и открыта Америка, Сибирь по-прежнему оставалась terra incognita — неизвестной землей. А как же в неизведанных землях без диковинок!
В 1517 г. в Польше вышла книга ректора Краковского университета Матвея Меховского «Сочинение о двух Сарматиях». Она рассказывала о Московии и соседних землях много интересного, правда, не без легенд и ошибок.
Меховский писал: «За землею, называемою Вяткою, при проникновении в Скифию, находится большой идол Zlota ВаЬа, что в переводе значит золотая женщина или старуха…».
В те же годы вышла книга Сигизмунда Герберштейна, посла священной Римской империи германской нации, побывавшего в Московии. В своих «Записках…», вышедших в 1549 г., Герберштейн писал: «…идол Золотая Старуха есть статуя в виде некой старухи, которая держит в утробе сына, и будто там уже опять виден ребенок, про которого говорят, что он ее внук…».
С легкой руки Меховского и Герберштейна Золотая Баба прочно и надолго осела на страницах географических книг и карт. В районе Обской губы изображали прекрасную женщину, но держала она в руках уже не ребенка, а скипетр, копье или даже дубинку.
Во второй половине XVI века в Сибирь приходят казаки Ермака Тимофеевича. В решающей битве у Чувашского мыса 23 октября (5 ноября) 1582 года казаки разбили войска хана Кучума, а в 1583 году поклонились Сибирью русскому царю Иоанну IV Грозному.
Три года продержались в Сибири казаки. За это время от голода, болезней и стычек с сибирцами погибла большая часть дружины. Однако множество остяцких, вогульских и татарских селений было подчинено власти «белого» царя и обложено ясаком. Пятидесятник Богдан Брязга ходил вниз по Иртышу собирать ясак, попутно казаки тащили все ценное, так в городке князька Нимьяна (Демьяна) они искали золотого идола, сидящего в чаше.
В августе 1585 г. в бою в устье реки Вагай погибает Ермак. Тело атамана впоследствии было найдено у Епанчинских юрт. С убитого Ермака было снято две кольчуги. Одна из них была пожалована мурзе Кайдаулу (Кайдауле), а другая пошла «белогорскому шайтану в приклад». Этот особопочитаемый «шайтан» и в дальнейшем будет «всплывать» в Сибирской истории. Историк Г.Ф. Миллер в XVIII веке писал, что в Белогорской волости «было место поклонения некой знаменитой богине, которая с сыном восседала на стуле нагая…» Правда, Миллер делает оговорку, что «белогорский шайтан» совсем не Золотая Баба.
После гибели Ермака оставшиеся без атамана 90 казаков покидают Сибирь северным путем, не зная, что к ним спешит с отрядом Иван Мансуров. Почему казаки предпочли северный путь накануне коварной сибирской осени, неизвестно. Видимо, хотели уйти по течению, да попутно прихватить на севере побольше «мягкой рухляди».
Не найдя казаков в Искере, Мансуров остается зимовать на Оби, в рубленном городке, в земле явно не мирно настроенных остяков. Один раз остяки даже штурмовали городок и принесли с собой знаменитого идола, почитавшегося более других. Они поставили его на дерево и молили дать победу над русскими. Мансуров велел навести на идола пушку и выстрелом он был разбит на куски. Был ли тот идол интересующей нас Золотой Бабой, неизвестно, хотя, если верить Г. Миллеру, идол был женского божества, потому как остяки поставили его к березе — «женскому» дереву.
В 1675 г. от Тобольска до Нерчинска и Китайской границы путешествовал российский посланник Николай Спафарий. Он оставил подробный перечень остяцких селений по нижнему течению Иртыша и по Оби от Самарова до Нарыма, подметил разность языка обских и иртышских остяков, но в известиях о Золотой Бабе полностью повторил Герберштейна.
Через тридцать с небольшим лет за идолами народов Обского севера начинается охота всеобщая — тотальная. Благо, был подходящий предлог — крещение аборигенов.
На поприще утверждения христианской веры особенно потрудился митрополит Филофей (Лещинский). Ни при каком другом из сибирских иерархов не было столько крещено остяков, вогулов и татар.
Первые походы 1712-13 гг. были предприняты крестителем Филофеем в южные районы Березовских земель, в Коду. Историк и богослов Александр Иванович Сулоцкий писал, что «в первую поездку к остякам митрополит Филафей преимущественно занимался истреблением предметов идолослужения: всюду от Тобольска до Березова сокрушались идолы, пылали кумирни и истреблялась их утварь».
Надо упомянуть, что утварь была разнообразной, к примеру, на святилище Мирсусне-хума («Мир объезжающего человека») могли находиться жертвенное покрывало, шапка бога и серебряные тарелочки. Как «истреблялась» утварь, объяснять не надо.
Так были уничтожены Обской старик, Медный Гусь, Ортик и крещено три тысячи пятьсот остяков. Но некоторым идолам удалось уцелеть, так сподвижник Филофея Григорий Новицкий сокрушался, что «настоящий кумир», обитавший в одной кумирне с Медным Гусем в Белогорских юртах, избежал расправы и был унесен на Конду.
Из дневника Новицкого можно понять, что в дальнейшем крестители снарядили на Конду особую экспедицию, чтобы не только обращать аборигенов в христианство, но и искать знаменитого идола, который «сего ради и не получыхом видети и известно описать о безстудном изображении его, и доселе тамо пребывает…».
В феврале 1714 г. Филафей крестил вогулов в Пелыме. В том же году он снова был в Березове. В 1715 г. был на Конде, у вогулов. В 1716 г. крестил сургутских остяков. В 1726 г., за год до смерти, митрополит Филофей совершил поездку в Обдорск. Там абориген едва не отправили крестителя к Богу, о котором он им говорил.
Если верить А.И. Сулоцкому, Филофеем и его сподвижниками с 1712 по 1727 гг. было крещено до 40 тысяч сибирских инородцев. Каков же был итог крещения? Только ушли крестители, как аборигены достали из тайников спрятанных идолов и «снова обращались в язычество, или, не совращаясь открыто, язычествовали тайно… не знали даже имени Христова, даже своих христианских имен, данных им при крещении».
Крещение аборигенов и охота за идолами продолжались и после смерти Филофея в 1750-60 гг. при митрополитах Антонии II и Сильвестре, но уже не такими крутыми методами. Более решительно сибирских иноверцев в лоно Церкви стали привлекать при архиепископе Евгении, в XIX веке.
Весной 1826 г. в Тиманской тундре начала свою деятельность миссия архимандрита Вениамина, которая осуществляла массовое, подчас насильственное крещение европейских самоедов, разрушение их святилищ и сжигание идолов. Так, разрушению подверглись два общененецких святилища в урочище Козьмин перелесок и на острове Вайгач, где было сожжено 420 деревянных идолов и водружен крест. «Поход» Вениамина завершился в 1830 году крещением 3303 (из 3983) европейских ненцев. Остальные перенесли свои кочевья в горные тундры Полярного Урала и Обдорскую волость.
В 1829 г. Обдорск посетил архиепископ Евгений (Казанцев) и с сожалением отметил, что крещеные инородцы не только не посещают церковь, но и «само имя Христа им не известно». При посещении Обдорской церкви, построенной на месте древнего знаменитого капища, самоеды обходили ее кругом, бросали на крышу и в ограду мелкие серебряные деньги.
17 мая 1832 года из Тобольска в Обдорск отбыла миссия иеромонаха Макария. С Макарием в дальнюю дорогу отправились ученик богословия Лука Вологодский, послушник и толмач. От крещения аборигены просто бежали, и 13 марта 1833 года, за 8 месяцев крестив только 17 человек(!), миссия вернулась в Тобольск. После этого случая Святейший Синод решил действовать другими методами -просвещать аборигенов, учить русскому языку и закону Божьему.
В 1853 г. была создана северная Обдорская миссия, во главе которой на рубеже XIX-XX веков стоял иеромонах Иринарх. Проповедники разъезжали по стойбищам, дарили мелкие вещи, мыло, гребни, чай, белый хлеб, угощали детей пряниками и конфетами. В походных дневниках Иринарх упоминает, что на Ангальском мысу, резиденции рода Тайшиных, находилось знаменитое капище Нонгот Нель «Мыс духов», названное им «оплотом древней веры остяков и самоедов». Там обсуждались вопросы войны и мира, отсюда давался отпор русским колонизаторам. В связи с переселением Тайшиных в юрты Князевы капище было перенесено ниже по Оби и стало называться Вурты Сангхам («Кровавая возвышенность»). Кроме этого святилища, в роли центра языческой веры выступали еще и юрты Пашерцевы, где по сообщению Ю.И. Кушелевского, между остяками и самоедами была заключена «клятва вечного мира», скрепленная человеческой кровью и совместной трапезой у священной лиственницы.
С каждым годом миссионеры проникали все дальше на север, отмечая, что число крещенных аборигенов неуклонно растет. В 1898 г. миссия была реорганизована в Березовско-Обдорскую и в таком виде просуществовала до Октябрьской революции.
А Золотая Баба? Неужели ее перестали искать? Оказывается, нет. В конце XIX — начале ХХ века этнограф К.Д. Носилов во время своей поездки к вогулам сообщает о точной копии Золотой — Серебряной Бабе, которая хранится в Ямнель-пауле. Настоящая же Золотая Баба, по рассказам вогулов, была от крестителей унесена либо к остякам в Казым, либо на реку Таз, к самоедам.
Во время поездки на Новую Землю Носилов пишет уже другое: «В вершине реки Полуй, впадающей у Обдорска в реку Обь, хранится еще по настоящее время Золотая Баба. Она в золотой одежде, особо почитается женщинами самоедками. Но к ней допускаются только избранные поклонницы, потому что она уже не раз была предметом покушения на ограбление. Сохраняется она у одного самоеда в ящичке, куда и складываются все жертвы, преимущественно золотые вещи».
Немного позже Носилова другой этнограф, С. Кузнецов, записал легенду о том, что Золотая Баба и ее семейство стали невидимыми.
В 1906 г. этнограф Н. Трубецкой, не найдя золотого идола, приходит к заключению, что Золотой Бабой является богиня Калтащь. Его статья «К вопросу о Золотой Бабе» вышла в том же году в журнале «Этнографическое обозрение».
В 1910 г. по инициативе Тобольского губернского музея Л.Р. Шульц путешествовал по р. Салыму, собирая у местных жителей этнографические предметы. Особый интерес Шульца вызывали различные идолы и божки. Он приобрел несколько металлических идолов, а в юртах Кинтусовых «бога остяцкого общественного».
В 1911 г. по Салыму вслед за Шульцем путешествовал Б. Городков. Особый интерес вызывали у него жертвенные места.
В 1913 г. сотрудники музея, следуя указаниям К.Д. Носилова, путешествовали по среднему течению р. Полуй. Они приобрели с десяток деревянных идолов. Золотая Баба снова не была найдена…
В 1914 г. Музеем антропологии и этнографии на реку Казым специально была организована экспедиция И.Н. Шухова. Кроме Шухова, в поездке участвовали студент К.К. Лепин и переводчик А.М. Шилов. Целью экспедиции становился сбор этнографического материала, но, думается, и не только это. Со 2 апреля по 31 мая удалось собрать 171 предмет.
Искали идолов и в первые годы Советской власти. В 1926 г. на реке Юконде нашли трех литых идолов: медного, серебряного и… «из неизвестного металла». Находки были отправлены в Тобольск, а далее их след затерялся.
В 1933-34 гг. происходило Казымское восстание, которое в советской историографии упоминается как «кулацко-шаманское» и является «белым пятном» в истории Сибири. После его подавления прошел слух, что Золотая Баба была найдена. Назывались два предполагаемых места: верховья Казыма и священное озеро Нум-то. С идолом новая власть поступила круто — переплавила в слитки, а те, в свою очередь, затерялись в бездонных «закромах Родины».
До Великой Отечественной золотого идола продолжают искать, затем поиски прекращаются — не до того было. Но 1960-х годах в связи с разработкой месторождений нефти и газа Золотая Баба снова «всплывает» на страницах газет и журналов. И не удивительно, ведь нефтяникам приходилось общаться с местными жителями, а те в откровенных беседах под водочку рассказывали много интересного.
В 1966 г. вышла книга С. Маркова «Земной круг». Золотой Бабе автор посвятил целую главу, в которой высказал предположение, что легендарный идол — это изображение древней китайской богини Гуаньин, попавшее на север в результате торгового обмена.
В 1968 г. вышла книга Ю. Курочкина «Легенда о Золотой Бабе». Курочкин использовал богатый краеведческий материал, а сама повесть была написана живым языком, что делало ее доступной широкому кругу читателей.
Так Золотая Баба и стала сюжетом для приключенческих книг и фильмов, и в этом виде просуществовала до нашего времени.
Анатолий Омельчук в своей книге «Манящий свет звезды Полярной», вышедшей в 1993 г., писал о необработанной бронзовой бляхе, которая не предназначалась для обмена, а шла в жертву божеству: «Золотая баба» в моих руках. Это простенькая овальная бляха, которая удобно лежит в ладони. Низ бляхи обломан. Но изображение замечательно совпадает с герберштейновским описанием: в чреве высокоголовой женщины виден ребенок. Две грубосхематичные личины на руках «бабы», или, если точнее, на ее плечах, тоже можно принять за изображение младенцев».
Где же теперь искать Золотую Бабу? Из полевых материалов 2003 года, записанных этнографами на Конде, Золотую Бабу следует искать либо в верховьях этой реки, либо снова на Казыме.
Журнал «Югра», №3, 2004 год
2 комментария “Еще раз о Золотой бабе”
Что-то отчётность о количестве крещёных напомнила мне сегодняшнюю, о числе вакцинированных… Вот же упёртые миссионеры были.
Класс!