«Храни это письмо…»

В южной части Ханты-Мансийска есть улица имени Конева — бывшая Самаровская. По-новому она была названа в год 20-летия победы в Великой Отечественной войне. Тот, чье имя она носит, мальчишкой бегал по этим улочкам. Потом окончил школу, поступил в Тобольский рыбтехникум, получил специальность технолога, год проработал на Мурманском рыбокомбинате. Дальше была служба в Красной Армии и — война, ранения, госпитали, снова бои. 21 ноября 1942 года командир батальона Михаил Анфиногенович Конев геройски погиб под Сталинградом, посмертно награжден орденом Ленина.

Сохранилось несколько документов простой и короткой жизни М.А. Конева — его письма к жене, Екатерине Михайловне, и матери, Матрене Александровне.

Два торопливых письма к жене проникнуты огромным желанием увидеть семью, особенно сына, который родился уже после его призыва в армию. На оба Екатерина Михайловна ответила попытками встретиться с мужем, но поездки оказались безуспешными. В первый раз молодую мать и крошку сына на полпути остановила горькая весть о начале войны. Позднее, уже в сентябре этого же года, добравшись до Сталинграда, она опять не увидела Михаила, его госпиталь эвакуировали.

Письма к матери — ласковые, добрые, полные желания успокоить, унять тревогу, письма любящего сына. Все вместе эти простые строки говорят нам о стойкости человека в суровых условиях войны, о природе подвига.

«Здравствуйте, Катя, сын Анфиноген! С приветом к вам Миша. Катя, писать много не буду. Сейчас нахожусь в Киеве, а вечером еду на фронт, на передовую. Жив буду — увидимся, нет — не поминай лихом. Прощай. Целую тебя и сына. Ваш Миша».

«Сталинград. 4 ноября 1941 года. Здравствуйте, дорогая моя Катя, сын Анфиноген! С приветом Михаил. Катя, если ты находишься во Владимировке, то прошу приехать вместе с сыном. Лежу в госпитале, ранен. Если нет Кати дома, то прошу вас, Михаил… сообщите, где она и сын. Если сын у вас, приезжайте с ним вместе».

«Сталинград. 14 сентября 1942 года. Здравствуй, дорогая мамочка! Шлю тебе свой красноармейский, командирский привет и очень горячо целую. Желаю тебе успеха в твоей жизни, а самое главное — в здоровье.

Мамочка, ты все на меня обижаешься, что я тебе не пишу писем. Прости, дорогая, но о чём очень часто писать? Вот и сейчас сижу у себя, во мной лично сделанной землянке. Между прочим, если бы ты поглядела, что это за землянка, ты бы сказала, что так еще можно воевать. Но это мой последний дом, в котором я должен умереть, но не пойти ни шагу назад.

Вот я слышу беспрерывные пулеметные выстрелы, артиллерийский огонь, да вот минут пять назад самолет бросил бомбы. А время 12 часов ночи. Ночь темная, хоть глаз выколи, а немцы от нас — 350 метров. Вот и не сплю. Я ведь командир батальона: и за жизнь людей думать приходится, и за охрану рубежа, на котором я обороняюсь. А немцы — народ хитрый, но мы еще хитрее. Сами вроде спим, а глаза открытые.

Ну, вот, мамочка, и жизнь. Очень хорошо в земляночке, тепло и светло. Хорошо покушал, а днем спать буду, если боя не будет.

Пока до свидания. Очень крепко целую. Ваш сын старший лейтенант Конев Миша».

«Сталинград. 19 сентября 1942 года. Здравствуй, милая мамочка! Спешу передать тебе свой командирский привет, очень крепко тебя целую, желаю тебе хорошей жизни, а самое главное — здоровья.

Мамочка, вот ты на меня обижаешься, что я не пишу тебе писем, но поверь, дорогая, что я тебе напишу. Ведь на войне нет ничего интересного, а если оно и есть, то на бумаге его очень трудно передать. В общем, мамочка, пока жив и здоров, защищаю город Сталинград. Время сейчас горячее, несмотря на осень…

Писем я никому не пишу и даже братьям. Просто мне неудобно и даже стыдно: ведь я воюю уже 15 месяцев, а что пользы? Все отступаем. Ведь и сказать, что я был на фронте, неудобно. Скажут: тоже вояка, аж до Волги дошел от немецкой границы. А отсюда лучше я умру, но дальше за Волгу не перейду. Позор на душу принимать не хочется. Пока. Целую. Миша».

«Сталинград. 23 октября 1942 года. Здравствуй, дорогая мамочка! Шлю тебе свой красноармейский командирский привет, горячо тебя целую, твой сын Миша. Желаю тебе очень хорошей жизни, а самое главное — быть здоровой. Это самая главная задача.

Мамочка, ты все время на меня обижаешься, что я тебе письма не пишу. Да пишу, родная, только, правду сказать, очень редко. Ну, часто у меня и не о чем писать, ведь она война, а не мирные приключения — другое дело. Ведь я почти, да не почти, а каждый месяц посылаю тебе деньги и по ним можно судить, что я жив. А здоров я всегда, да и болеть я не имею права. Заболеешь, значит из строя выйдешь, а выйдешь — место пустое останется. А там враг просунется (так говорят у нас на передовой). Со своего места не уходи. Ну, дорогая, живу я неплохо. Да даже отлично. Вот только зима подходит. Уж больно она мне не нравится, но все же я очень доволен, что она подходит. Немцы замерзнут и тогда их бить начнем. Зимой с ними легче справиться будет.

Ну, пока. Очень крепко целую. Твой сын Миша».

«Сталинград. 27 октября 1942 года. Мамочка, сообщаю вам, что я совершенно здоров, бодр, полон сил для борьбы с врагами, а поэтому прошу вас: не беспокойтесь за меня. В настоящее время нахожусь на сталинградском направлении, отстаиваем столицу реки Волги. Живу я хорошо, да и вообще на фронте чувствуешь себя как-то лучше, нежели в тылу. Что я могу тебе написать? Погода стоит хорошая, что будет дальше — посмотрим. Вот уже седьмой месяц, как я не ночевал в квартире. Все время в поле да в лесу, в окопах и блиндажах. И между прочим, так привык, что кажется, если сейчас пусти в хату, то, наверное, так и не засну.

Ну, пока. Всего хорошего. Желаю успеха в жизни. Целую крепко. Миша».

«Сталинград. 6 ноября 1942 года. Здравствуй, дорогая, милая мамочка! С командирским приветом к вам твой сын старший лейтенант Миша. Очень крепко тебя целую, желаю тебе счастья, а самое главное — здоровья, хорошей жизни.

Завтра, мамочка, наступает день 25-й годовщины Великой Октябрьской революции, которая в 1917 году освободила нас от гнета помещиков и капиталистов, установила Советскую власть, и эта власть дала нам хорошую, счастливую жизнь и образование. Теперь мы, ровесники Октября, через четверть века в боях за Сталинград отстаиваем завоевания Октября, отстаиваем волжскую твердыню — Сталинград.

Мамочка, пусть это письмо будет моей клятвой для тебя, для матери, что я, твой сын, не оскверню позором твоей старости, верный данной мной военной присяге не сойду с места, умру, но не уйду, пока бьется мое сердце, я еще воин и защитник своей второй матери — Советской Родины…

Шестнадцать месяцев, мамочка, я сражаюсь на фронтах, много я истребил фашистской гадины, но час расплаты еще впереди. Ведь мстить врагу за все придется — за разорение страны, за надругательство над советскими гражданами, за убийство наших пленных друзей красноармейцев и мирных жителей.

Мамочка, к празднику я подготовился с двух сторон. Первая и основная — это, если враг попытается сорвать мирное празднество, то дать ему веселого военного значения праздник, а если не помешает, то будем встречать его по-настоящему, по-мирному, только без демонстрации. Эх, мама, пришла бы ты на праздник ко мне в мой земляной дом! В нем все так уютно, светло. Даже не чувствуется, что тут война. Но достаточно появиться на улице, как сразу впадаешь в эру нового мира: свист пуль, разрывы снарядов кругом, самолеты. Вот такая обстановка, к которой привык и стала для меня родной. Поверь, когда я бываю в тылу, то мне тишина кажется страшной; как черная хмара, она давит мне на голову.

Ну, родная, пока. Храни это письмо. Да я думаю, что ты сохранишь все мои письма, ведь они расскажут тебе после, кто был я, если погибну. Целую. Миша».

20 ноября 1942 года началось долгожданное контрнаступление войск Сталинградского фронта. Батальон старшего лейтенанта Конева первым на своем участке пошел в наступление, одним броском ворвался на высоту 128.2, атакуя ее в лоб, оттеснил противника с западного ската, после чего отбил три контратаки. На отвоеванной батальоном высоте его командир Михаил Анфиногенович Конев погиб в бою… Здесь же он был с воинскими почестями похоронен…