Я.Г. Солодкин
Березов – первый русский город в Югорской земле – вскоре после основания (лето 1593 г.) был осажден остяками и «самоядью» под началом куноватско-ляпинского князца Шатрова Лугуева. Восстание, охватившее, как считается, все волости Березовского уезда и Обдорское княжество, расположенное в низовьях Оби, явилось самым крупным антирусским движением на севере Западной Сибири в конце XVI в.
Долгое время об этом восстании было известно по челобитной 1601 г. новокрещена Степана Пуртиева (Пуртеева) (очевидно, родственника кодской княгини Анны) на Ш. Лугуева с упоминанием о том, что последний, «изменив» московскому государю, в 103 (1594/95) г. «приступал к Березову городу, а в то время от Пуртиева (Пуртеева) «збежали … к тому Шатрову 3 жонки полонянки купленые», которых он отказывается возвращать. В конце прошлого века в распоряжении историков оказался документ, позволяющий более обстоятельно представить ход первой (и единственной) осады «иноземцами» крепости на Северной Сосьве, – царская грамота тобольскому архиепископу Киприану от 19 декабря 1621 г., в которой излагалось предложение бывшего томского воеводы Ф.В. Бобарыкина перевести гарнизоны Березова и Сургута в Томск, а взамен, как и в Мангазею, посылать годовальщиков. Во время обсуждения этого предложения в Казанском приказе С.И. Волынский, являвшийся березовским воеводой в 1608–1611 г., заявил, что при нем и ранее в Березовском и Сургутском уездах наблюдалась «многая шатость», ясачные убивали служилых, торговых и промышленных людей, остяки и «самоядь» к Березову «приходили приступом»; присланные из Тобольска служилые этих «ясашных» «воевали и многих изменников вершили, и тем де было поусмирело». В Казанском приказе были опрошены и березовские служилые – литвин Копос Григорьев, казаки «Первушка» Яковлев и «Тренька» Иванов. Как они «сказывали», Березов «срубили» 28 лет тому назад (т. е. в 101 (1592/93) г.) «для того, что в том месте многие остяки и самоядь … ясаку с себя не платили», а «торговых людей побивали», следом же «березовские де остяки и самоядь к городу и к острогу приступали и острог де выжгли, и многих наших служилых людей побили. А достальные де наши люди от тех остяков сидели в городе в осаде болши полугода. И ис Тоболска де наши воеводы присылали на Березов выручати Черкаса Александрова с служилыми людми. Да с Москвы прислан де был князь Петр Горчаков да Олександра Хрущов с служилыми людми и с нарядом», мятежников подчинили, взяли с них ясак, а не желавших его платить казнили, несколько «лутчих людей» и князцов отправили в столицу.
К. Григорьев, П. Яковлев и Т. Иванов подчас считаются ветеранами березовского гарнизона. О первом из них известно, что он, пожалованный в Москве как мангазейский годовальщик в 1617 г., служивший в Березове в 1620-х гг., в 1639 г. был послан на Лену «ставить» Якутск. Первой (Первушка) Яковлев в 1616 и 1619 гг. был награжден на Казенном дворе «за сибирский приезд», а 25 ноября 1651 г., будучи уже сыном боярским, привез в столицу отписку березовского воеводы Я.Н. Лихарева. Таким образом, Санах Копоть (Копотко) Григорьев и Первой Яковлев могли и не являться участниками обороны «Березова города» вскоре после его основания, а знали о ней, надо думать, понаслышке. Учтем также, что с 1595 г. ко времени «роспроса» березовцев в Москве о сооружении крепости у югорского городка Сугмут-ваш, близ впадения Северной Сосьвы в «великую» Обь, мятеже «иноземцев» и его подавлении прошло свыше четверти века, иначе говоря, отдельные подробности этих событий местные служилые, возможно, запамятовали.
Рассматривая перипетии восстания 1595 г., А.Т. Шашков пришел к выводу, что оно, вероятно, началось в конце весны, охватив все волости Березовского уезда и низовья Оби, где находилось Обдорское княжество. Гарнизон недавно «поставленного» города сумел выдержать шестимесячную осаду, отбив благодаря пушкам и пищалям все приступы, а осенью из Тобольска прибыл отряд атамана служилых татар Черкаса (Ивана) Александрова, что позволило снять осаду. Когда (летом) в Москве узнали о мятеже березовских «иноземцев», за Урал отправили карательную экспедицию недавно воеводствовавшего в Пелыме князя П.И. Горчакова. Под его предводительством служилые люди, прибыв зимой к Березову, довершили разгром повстанцев, спустившись по льду Оби к Обдорскому княжеству и заложив там (не ранее весны) острог на Ангальском мысу.
Исследователи, как правило, не сомневаются в том, что осада Березова «государевыми изменниками» продолжалась шесть месяцев (точнее, «болши полугода», как говорили местные служилые в Казанском приказе); на взгляд Е.В. Вершинина, она тянулась с весны до ноября 1595 г. Вспомним, однако, что в челобитной С. Пуртиева (Пуртеева) «приступ» Ш. Лугуева к «Березову городу» отнесен к 103 (1594/95) г., т. е., получается, осада недавно заложенного города оказалась не столь продолжительной. Такое заключение подтверждается и указанием С.И. Волынского на «приход» остяков и «самояди» к Березову «приступом». Березовский гарнизон в ту пору насчитывал три сотни казаков и маловероятно, что они, снабженные пушками и пищалями, в течение многих месяцев не смогли заставить лишенных огнестрельного оружия «иноземцев» отступить. Тоболяки под началом Ч. Александрова, вероятно, помогли этим казакам покончить с главными очагами мятежа.
Заметим, что в грамоте «на Березов» воеводе В.С. Волынскому, «писанной» в Москве в августе 1595 г., речь идет о срочной передаче Игичею Алачеву дочери князя Агая, захваченной «кодичами» и головой И. Змеевым в Большой Конде, а затем отданной «березовским остякам», и нет даже намека на осаду «срубленной» отрядом Н.В. Траханиотова крепости. В грамоте же царя Бориса от 8 октября 1600 г. новым березовским «градодержателям» – воеводе И.Г. Волынскому и письменному голове И.П. Биркину – сказано, что когда они сменили В.Т. Плещеева и Т.М. Лазарева (в апреле 1599 г.), «город в двух местех поищетался» и «во многих местех был не покрыт», «и острог огнил и розвалился весь». Возможно, остякам в пору осады Березова не удалось, по крайней мере целиком, выжечь острог.
Обращает на себя внимание и то обстоятельство, что власти Сургута не прислали служилых к Березову. Возможно, сменившиеся в 1595 г. сургутские администраторы не располагали достаточно крупными силами, да и, как и 12 лет спустя, «у всех у березовских и у сургутских остяков изменная мысль одна была, что им было казну (в Березове. – Я. С.) громить, и к городу и к острогу приступать, и служивых людей побивать». Кроме того, в 1594/95 г. еще продолжалось строительство сургутской крепости. Примечательно и то, что в своей пространной челобитной 1636 г. «кодичи» умолчали об участии в событиях 1595 г. (в отличие от «поставления» Сургута накануне и похода впоследствии с князем П.И. Горчаковым к «Обдору»). Возможно, «изменники» перекрыли пути к Березову из Кодского княжества, а там началось брожение.
Как читаем в царской грамоте воеводе и письменному голове Сургута от 31 августа 1596 г., в поход против властителя Пегой орды верхненарымского князя Вони из Березова могли и не прислать казаков, татар (вероятно, подразумеваются местные остяки), «кодичей», «нешто будет Югорская земля не умирилась и на мере не стала». Стало быть, к концу лета 1596 г. «шатость» в Березовском уезде, скорее всего, не улеглась, хотя в то время там, видимо, еще находился карательный отряд князя П.И. Горчакова.
Итак, антирусское восстание (для окончательного подавления которого потребовалось вмешательство тобольских, а затем даже московских служилых людей) на севере Западной Сибири в 1595 г. едва ли продолжалось свыше шести месяцев, если не больше, как обычно считается; отголоски этого восстания, вызванного действиями березовских администраторов и насилиями ясачных сборщиков, ощущались и летом следующего года.
