В педагогическом училище в течение всего второго полугодия 1936-37 года орудовал вредитель Гладких С.Н., уже известный и дважды пойманный с поличными в нашем же округе, в Березовском районе.
В педучилище ему было предоставлено широкое поле деятельности — преподавание литературы и русского языка во всех классах педагогического училища, кроме подготовительного. Получив такую широкую возможность, Гладких не преминул развернуть свою вредительскую работу.
Усыпив и дирекцию и педколлектив своей мнимой и весьма сомнительной ученостью, он не дремал. Он начал свою работу с того, что, выдавая себя борцом за чистоту русского литературного языка, прививал среди учащихся воровской жаргон, чуждый и неизвестный молодежи севера, добиваясь, чтобы он вошел в их обиход. В общении с учащимися и даже в классе он не стесняясь прививал учащимся фашистские взгляды на воспитание девушек. Не стесняясь в классе и в общении с учителями, он высказывал свои явно антисоветские взгляды на современную пролетарскую литературу и искусство. Умело маскируясь, этот подонок контрреволюционного отребья Гладких шел на все, чтобы морально разложить молодежь педучилища. Что нельзя было сделать в стенах школ, он шел на квартиры учащихся и там вел нужные ему разговоры. На уроках при разборе отдельных произведений он так освещал и сопоставлял факты, что заставлял весь класс краснеть. Он не останавливался и перед прямым приставанием к ученицам, не стеснялся предлагать деньги, давал оценки знаний учащихся не по их знаниям, а исходя из своих личных симпатий.
Распоясавшись в конец и не зная пределов своей вредительской работе, он дошел до того, что составил характеристики на учащихся одного из классов педучилища и в этом, с позволения сказать, произведении издевался нагло и жестоко над учащимися. Он не стеснялся читать эти характеристики перед всем классом и стремился сделать их достоянием всего учительского коллектива.
Перечисленных фактов достаточно. Лицо этого вредителя ясно. Не ясен только один вопрос, как мог он попасть в педучилище.
В начале мы уже отметили, что он не новый человек на севере, он работал в Березово и дважды был снят за совершенно аналогичные поступки. Об этом знали и в педучилище и в Окроно. После снятия его в Березово в 1934 году, он в течение двух лет добивался в Наркомпросе и ЦК Союза восстановления и добился. В поступлении Гладких в педучилище первую скрипку сыграл тов. Поташев (бывший директор педучилища). И Гладких, окрыленный поддержкой Наркомпроса, ЦК Союза и Облоно, обласканный т. Поташевым, начал опять с того, чем он кончил в Березово и, как мы видим, не безуспешно вел свою вредительскую работу, забивая головы будущих педагогов антисоветскими взглядами.
Невольно напрашивается вопрос, а что же делали в это время Окроно, Окружной комитет Союза, комсомольская организация и педколлектив педучилища — Окроно и Союз ждали, ждали, видите ли, новых фактов, чтобы «до конца разоблачить» и окончательно «выявить лицо» Гладких вместо того, чтобы поднять всю педагогическую общественность и не допустить Гладких в советскую школу к воспитанию будущих педагогов.
Вывод ясен: нет бдительности, нет умения распознавать врага. Педагогический коллектив педучилища, общестуденческое собрание и общегородское собрание учителей Остяко-Вогульска дали правильную оценку вредительской работы Гладких, потребовали немедленного отстранения его не только от работы в педучилище, но и вообще от педагогической работы в какой бы то ни было школе. Но это не все. Нам кажется, что нужно найти конкретных виновников восстановления Гладких в правах учителя. За его работу должны нести ответственность и те работники Наркомпроса и ЦК Союза, которые способствовали его возвращению в школу.
«Остяко-Вогульская правда», 21.6.1937
