Иван Штирбу
Асфальтированная дорога соединяет поселок с трассой Ханты-Мансийск — Тюмень, да и та проложена лишь до поселковой администрации. В остальном — грунтовка. Детский сад, школа, филиал Ханты-Мансийского института природопользования Севера, бар-ресторан и парочка небольших магазинов «смешанных товаров» говорят о том, что в поселке жизнь идет своим чередом.
Кое-где встретишь мужика навеселе. А вот еще один. Неподалеку пара мальчишек резвится на мотоциклах. На реке слышны моторные лодки. По улицам чаще бродят коровы да овцы. Вот где-то слышен стук молотков, ножовка «запела». Это бригада шабашников на новеньком каркасе кирпичного дома возводит крышу. Таких строений здесь — как пальцев на руке. В основном — частные деревяшки, которым, судя по всему, не один десяток лет. К примеру, у этого — забор наперекосяк стоит, калитка вот-вот отвалится. Сама избушка тоже крен имеет. Во дворе куры своими скребками землю рыхлят. В загоне поросята есть просят. Корова с аппетитом травку поедает. Вымя у нее красивое, видать, кормилица.
Маленьким заборчиком огорожен участок земли. На ухоженных грядках петрушка, морковь, чеснок, капуста и прочее. Правда, капусту тля поедает. Побрызгать бы ее чем-нибудь.
Чуть дальше, вглубь — зеленая ботва картошки. Справа — лес, слева — река. Замечательный деревенский воздух. Так и хочется плюхнуться в накошенное сено, насладиться трелью птиц, мычанием коров, кукареканьем петухов, хрюканьем поросят и уснуть на свежем воздухе под «разговоры» домашней живности.
Кто в «теремочке» живет?
А живет здесь Анисья Григорьевна Васильева, местный старожил. Здесь же, в поселке Шапша Ханты-Мансийского района, и родилась перед самой войной — в 1938 году. От родителей Анисья Григорьевна знает о «барже смерти». В 19-м году эта баржа часто подходила к берегам поселка. С ее появлением у живущих тогда здесь людей душа в пятки уходила. Большевики расстреливали, как они считали, предателей Родины. Причем делалось это публично, а «зрителей» доставляли на место казни силком, чтобы дурные мысли в голову не лезли. Отцу Анисьи Григорьевны не раз приходилось присутствовать на показательных «выступлениях» НКВД.
Как началась война — не помнит. Голод, вот что ей больше запомнилось. В сороковых годах в Шапше была школа-трехлетка. В четвертый класс ходили учиться в соседнюю деревню — Конево, где находилась семилетка. Пятнадцать километров приходилось топать пешком, а когда повезет — ездили на повозках.
Семья у Васильевых большая. Трудно было всех прокормить. Выручала картошка да рыба. Чтобы не голодать во время учебной недели, маленькая Анисья увозила с собой в Конево мешок картошки, а посему, добраться до Конево на повозке было за счастье. На неделю этого хватало. В субботу, на выходные, возвращалась в родительский дом в Шапшу. Поможет, чем сможет, родителям по хозяйству, а ранним воскресным утром с очередным мешком картошки Анисья отправлялась вновь на учебу. Нельзя было надеяться на повозку. И опаздывать тоже нельзя.
Закончив школу, комсомолка Васильева стала работать в колхозе имени Чапаева. Приходилось выполнять любые работы. Здесь же заготавливали силос. Все успевали делать. А работы Анисья Григорьевна не боялась. Об этом свидетельствует множество грамот и медалей за труд на благо Отечества.
У Анисьи Григорьевны было пятеро детей — два парня и три девчонки. Два года назад один из сыновей умер. Рассказывая о своем горе дрожащим голосом, баба Анисья пыталась сдержать слезы, но не смогла. В 1986 году его забрали в армию. Служил на Байконуре. Теперь-то Анисья Григорьевна знает, что годом раньше на Байконуре был взрыв, а потом еще два. В результате, как потом выяснилось, служившие там ребята здорово облучились. Заработали рак мозга в прямом смысле слова. Среди пострадавших оказался и ее сын. Возили его на операцию, однако хирургическое вмешательство продлило парню жизнь всего на один год.
Остальные дети живут там же — в Шапше. Старшая дочь работает воспитателем в Шапшинском детском саду, средняя — в местной пекарне, а младшая — в Ханты-Мансийском порту. Старший сын — электрик. Как говорится, всех на ноги поставила. И сейчас помогает, чем может. Дети не бросают овдовевшую мать, частенько к ней заходят. А сын живет в родительском доме. В прошлом году собрали хороший урожай картошки — 500 ведер. Накосили немного сена. Поселковая администрация выделила бабке Анисье тысячу рублей кормовых. На пару рулонов сена хватило. Кое-как перезимовали. Что будет нынче — не знает. Может, опять помогут. Хотя уже сейчас вывешены объявления, что тонна сена в рулонах обойдется в 800 рублей, а в пленке — 1300. Желающие приобрести сено должны обратиться в администрацию поселка до 11 июля.
Была здесь когда-то ферма — около 200 голов коров, молодняк растили. Первые семь лет своей трудовой вахты Анисья Григорьевна проработала на звероферме, еще 22 года растила молодняк, а последние пять лет была дояркой.
— Тогда существовал Госплан, — вспоминает Анисья Григорьевна. — С каждой коровы нужно было надоить по плану 2000 литров молока, а каждый теленок должен был за день прибавить в весе на 300-400 граммов. Неугомонные комсомолки ухаживали за ними, как за своими детьми. Сами сажали «зеленку», то есть овес, куда выпускали телят на «десерт».
Ничего смешного в этом нет. Ведь в то время было соцсоревнование, и каждый хотел быть первым. В результате телята набирали за день до 700 граммов. Благодаря этому зарплата достигала тысячи рублей. Однако тогдашний председатель колхоза Скосырев посчитал, что бухгалтеры транжирят государственные деньги. Тогда Анисья Григорьевна перевелась в доярки, но и там не могла угомониться. Она и некоторые ее подруги умудрялись получать по 4-5 тысяч литров молока от коровы вместо двух, положенных по плану.
Сегодня от фермы остались лишь бетонные столбы. На ее территории появляются огороженные участки под строительство домов. Часть трудоспособного населения работает в детском саду, школе, магазинах, на почте, которые жизненно необходимы любому поселку. Кое-кто работает в Ханты-Мансийске. Остальные перебиваются кто как. В основном рыбачат.
Этому способствует «Самаровская продовольственная кампания», которая заключает с местными рыбаками договоры с выдачей соответствующих документов на летний лов рыбы. Через рыбоприемный пункт, расположенный в Шапше, СПК производит ежедневную приемку рыбы. Принимают щуку, язя, сырка, налима, плотву, карася, окуня и ерша. Цена за один килограмм рыбы первого сорта, в зависимости от вида рыбы, варьируется от 2 рублей 50 копеек до 6-ти, а за рыбу второго сорта — от 2 до 5 рублей за килограмм. Вечером каждого дня рыбу можно сдать в холодильник, а расчет за сданную рыбу производится еженедельно.
Рыбаков это устраивает. Говорят, что удачливые за неделю получают порядка тысячи рублей, в зависимости от улова и дружбы с «зеленым змием». Как не печально, но факт — в Шапше любителей выпить достаточно. Во всяком случае мне в течение дня довелось увидеть больше «синяков», чем трезвых. При этом они не боятся выходить на воду. Знают, что за счет рыбы семью прокормят, да и себя не обидят.
Первым поселенцем в этих местах считается дед Анисьи Григорьевны — Дмитрий Алексеевич Лыткин. Они, вместе с Васильевым, купили здесь землю, построили избы и переехали сюда, повыше, из Шапши, которая в то время располагалась на песках реки с тем же названием. Обошлась им эта покупка, по тем временам, в пять рублей. Об этом свидетельствует сохранившаяся в окружном архиве справка.
Со временем количество дворов увеличивалось. Была построена церковь, и жизнь в деревне пошла веселей. Народ не богохульствовал, к церкви относился с уважением. А если где и что нарушил, то было куда прийти покаяться перед Господом Богом. Под самым куполом висел большой, красивый подсвечник ручной работы. Стены украшало множество икон, а три звонких колокола извещали шапшинцев о начале службы. Приходили не только местные, но и жители соседних деревень. Анисья Григорьевна вспоминала, что на Пасху в церкви некуда было ступить. В двенадцать часов ночи мужики из ружей в воздух палили. Таков был обычай встречать Воскрешение Христа.
Но в конце семидесятых — начале восьмидесятых годов колокола прекратили звонить. Свой последний стон они издали, рухнув на землю. Вместе с иконами и подсвечником, а также прочей церковной атрибутикой, они куда-то исчезли. Церковь была переделана в клуб. Теперь народ как бы неприкаянным остался — даже помолиться негде.
Позже клуб сгорел. Сейчас на этом месте пустырь. Зато в поселке, как говорит бабушка Анисья, появились какие-то сектанты, устроившие в одной из изб молельный дом.
Время не стоит на месте, а вместе с ним и деревня понемногу обновляется, растет. Большой прирост населения начался в годы распада колхоза и передачи хозяйства геофизикам. Ускорила этот процесс и прибывшая в то время большая вода. Целые семьи из затопленных по соседству деревень Зенково и Конево переехали в Шапшу и стали здесь обустраиваться.
Шесть лет назад в Шапшу приехала и Елена Батинева вместе со своей семьей. Сама родом из Сухорукова. Как и Анисья Григорьевна, она всю жизнь проработала в колхозе. Работала не покладая рук, особенно в годы Великой Отечественной войны, когда вся продукция отправлялась солдатам на фронт. За свой добросовестный труд бабушка Лена неоднократно награждалась грамотами и медалями. Начинала простой дояркой, а ушла на пенсию заведующей маслобойным участком.
В дни празднования 55-й годовщины со дня Великой Победы над фашистской Германией в числе многих других ветеранов войны и тыла бабушка Лена была приглашена в окружной центр. Здесь, в торжественной обстановке, ветеранам были вручены соответствующие награды и памятные подарки губернатором округа Александром Филипенко.
Дом, в котором она живет с мужем, состоит из двух комнат. Голые полы и стены, по ее словам, промерзают зимой. Имеющаяся в доме печь не в состоянии их прогреть. Сами-то, говорят, не мерзнут, слава Богу, что в доме нет маленьких детей. Телевизор, холодильник и стиральная машина вот уже третий год как не работают. Тогда же, три года назад, бабушка Лена просила помощи у местных властей. Обещали помочь, но видать и трех лет ожидания обещанного — малый срок.
Теперь здесь стали появляться новые кирпичные дома. Как говорят местные жители, это «новые русские» себе дачи строят. И говорят это без какой-либо обиды. Наоборот, с их приходом у шапшинцев появилась надежда, что в скором будущем асфальт будет проложен не только до поселковой администрации. Кстати говоря, в число новых кирпичных домов входит и жилье главы Шапшинской территории Владимира Георгиевича Паромова. Как и положено главе территории, его участок отличается от других высоким железным сетчатым забором и слепящей глаза оцинкованной крышей дома. Во дворе небольшая теплица, кирпичный гараж. Рядом с калиткой иномарка с транзитными номерами. На аккуратно уложенных рядом с домом бревнах сохнет парочка рыболовных сетей и прочих снастей. Видимо, Владимир Георгиевич любит порыбачить, как и большинство мужиков в поселке. Все это добро охраняют три белых пса. Во двор впустят любого, а вот выпустить… Жаль, что так и не удалось поговорить с хозяином.
«Новости Югры», 15 июля 2000 года
