Ольга Спиридонова gahmao.ru
В государственном архиве Югры, к сожалению, наряду с другими подобными делами, не сохранилось документов о ликвидации Самаровской церкви Покрова Пресвятой Богородицы в годы Советской власти. Если говорить о других церквях, например, Березовских, Сургутских или некоторых церквях и часовнях Самаровского района, то в архивных делах сохранились договоры на пользование зданиями церквей, списки верующих, анкеты на священнослужителей, акты проверки церковного имущества, переписка с административными органами, и главное, постановления о закрытии церквей и передаче их на культурные цели. Но документов Самаровской Покровской церкви и часовен, приписанных к ней, в Государственном архиве Югры нет.
У архивистов существует две версии исчезновения этих документов. Первая черпает себя из известного архивного документа – «Списка церквей, находящихся на территории Самаровского района Остяко-Вогульского округа, действующих и ликвидированных», который датирован 11 января 1932 года.В этом документе, составленном работниками административного отдела Самаровского райисполкома, указано, что Покровская церковь и три часовни в Самарово ликвидированы в 1930 году, а церковный архив уничтожен пожаром в самом РИКе. Вторая версия – документы Покровской церкви утонули в Иртыше до 1970 года. Автору статьи правдоподобнее кажется все-таки первая версия, что документы Покровской церкви сгорели при пожаре, потому что так можно объяснить абсолютный информационный вакуум относительно Самаровского религиозного общества до 1956 года. Но, как всегда, хочется придерживаться мнения, что «документы не горят».
Работа с архивными документами по ликвидации православных церквей в Государственном архиве Югры, я всегда искала хотя бы какие-то косвенные данные о ликвидации Покровской церкви и часовнях в Самарово, о жизни верующих в годы гонений на церковь. Можно предположить, что с момента издания 23 января 1918 года Декрета Совета Народных Комиссаров «Об отделении церкви от государства и школы от церкви» жизнь Самаровской православной общины проходила по тому же сценарию, что и в других населенных пунктах тобольского Севера, а имущества в бесплатное пользование верующими, с 1922 года – регистрация общества, предоставление списков верующих, членов церковного совета, анкет на священнослужителей, ежегодные проверки, страховые здания и имущества, предоставление протоколов общих собраний в адмчасть Самаровского РИКа. Но никаких подобных документов в Государственном архиве Югры нет.
Однако, в фонде №23 «Самаровский сельский Совет и его исполнительный комитет» в деле № 41 «Протоколы общих собраний верующих, переписка о религиозных обществах за 1928 год» имеется заявление на имя начальника административного отдела Самаровского районного исполнительного комитета от Самаровского церковного совета, датированное, вероятно ноябрем 1928 года: «Церковный совет просит Вас разрешить общее собрание верующих Самаровской общины при храме для разрешения вопроса о переходе в обновленческую общину и о назначении священника на 25 ноября 1928 года в три часа дня». Неужели верующие жители Самарово решили перейти из патриаршей церкви в обновленчество? Судя по дате этого документа, такое вполне могло быть. 1928 год – период, когда Православная Российская (живая) церковь была официально признаваемой государственными властями православной церковной организацией, и вполне вероятно, что верующие люди, переходя в обновленчество, пытались сохранить за собой право хотя бы просто ходить в церковь. Но интересно то, что ни в одном другом населенном пункте на территории современного округа, кроме Самарово, судя по архивным документам, не было таких решений.
О переходе Самаровской религиозной общины в обновленчество говорит еще один документ. Это заявление самих верующих в административный отдел Самаровского района: «Мы, нижеподписавшиеся, граждане села Самарова желаем организовать группу Православно-верующих обновленческого течения. Просим храм селе Самарове Покровскую церковь с принадлежащим в нем имуществом передать в пользование наше в чем и подписуемся». Ниже следуют собственноручные подписи в общей сложности около 20-ти жителей Самарово. К этому заявлению есть ещё дополнительный список, также с подписями еще одиннадцати человек.
Видимо, данное заявление вызвало вопросы у работников административного отдела Самаровского райисполкома, потому что переход в обновленчество местной религиозной организации – это был определенный нонсенс в практике их работы. Месяц спустя (декабрь 1928 года) последовало разъяснение административного отдела Тобольского окружного исполнительного комитета: «Адмотдел сообщает, что НКВД пересматривается Инструкция №126-23 г. о порядке оформления и регистрации религиозных объединений, поэтому впредь до издания указанной инструкции от регистрации вновь возникающей религиозной группы (обновленческого течения) в с. Самаровском необходимо воздержаться».
По всей видимости, Самаровская Покровская церковь к 1928 году была уже закрыта, и службы в ней проводить не разрешалось. Скорее всего, самаровцы делали все возможное, чтобы вернуть церковь верующим: приняли решение создать новую религиозную организацию и взять в пользование имущество и здание церкви; оформляли необходимые бумаги, писали заявления. Сохранилось одно из них: «Начальнику Милиции Самаровского района от церковного совета церкви с. Самарово. 11 марта 1929 года. Заявление. В виду преддверия поста и необходимости совершения церковной службы (молитв) и религиозно-церковных обрядов и таинств, просим Вас, Гражданин Начальник, дать нам разрешение на открытие церкви и совершения имеющихся у нас священником служения. При сем основание к просьбе разрешить открыть нам церковь, Слу[жить] и просьба к нам общества верующих с. Самарово. Председатель церковного совета гражданин Конев».
Можно догадываться, что административный отдел райисполкома не разрешал верующим пользоваться зданиями Покровской церкви и часовен, проводить религиозные службы, совершать крестные ходы, запрещал или не давал действовать Самаровскому религиозному обществу. Скорее всего, верующие обращались с просьбами не только в местные органы, но и в вышестоящие. В этом отношении примечательно письмо начальника адмотдела Тобольского окружного исполкома начальнику адмчасти Самаровского РИКа, датированное, кстати, тоже мартом 1929 года: «По имеющимся у нас данным Самаровское религиозное общество православного течения перешло в обновленческую группу, причем обновленчество приняли не только рядовые члены, но и весь исполнительный орган в полном составе. Из тех же источников видно, что Вами создаются какие-то препятствия к отправлению религиозных потребностей. Административный отдел разъясняет, что если в действительности Самаровское религиозное общество перешло в обновленчество в полном составе вместе с исполнительным органом и членами учредителями, то какого-либо официального оформления как нового религиозного общества не требуется и Вам надлежит в дальнейшем данное религиозное общество считать обновленческим. Чинить какие-либо препятствия к отправлению религиозных обязанностей, если помимо указанного не имеется каких-либо других обстоятельств, не следует. По данному разъяснению представьте свое объяснение к 20 марта 1929 года».
8 апреля 1929 года был принят Закон о религиозных объединениях, с которого началось планомерное закрытие церквей, в том числе и на территории нашего округа. С 1 декабря 1929 года в округе должна быть проведена перерегистрация религиозных организаций одновременно с выполнением следующих мероприятий: по инструкции, поступившей во все административные отделы округа, религиозным организациям нужно было предложить (т.е. заставить административным методом) составить сметы на ремонт зданий, провести проверку выполнения договорных условий, проверить застраховано ли не только здание, но и имущество религиозного общества, проверить каким образом производились сборы на содержание молитвенного здания, священнослужителей, в случае обнаружения нарушений дано указание возбуждать уголовные дела.
С заявлением на перерегистрацию религиозные объединения должны были предоставлять: списки учредителей и членов, анкеты на служителей культа. Статья 10 Закона о религиозных объединениях устанавливала положение о том, что религиозная организация может пользоваться только одним культовым зданием. Религиозным обществам было запрещено иметь уставы. Книги, не необходимые при богослужении, должны быть изъяты из храма. Группы верующих права на получение в бесплатное пользование культовых зданий не имели. Договор на пользование храмом должен быть подписан не менее чем 20 членами религиозной организации.
Религиозные общества были поставлены в тяжелые условия. Все документы, необходимые для перерегистрации, надлежало собрать в короткие сроки. Чтобы составить технические сметы на производство ремонта зданий церквей, нужно было вызывать инженера из окружной строительной конторы, платить ему деньги. На ремонт церквей тоже нужно было собирать деньги только путем добровольных пожертвований, а хождение по домам для сбора подписей запрещалось. С 1929 года церкви закрывались по нескольким причинам: как не прошедшие регистрацию в связи с новым законом, как не выполняющие условий договора по выполнению ремонта и страхованию здания церкви и имущества, и самым «удобным» способом закрытия церквей для властей являлся добровольный отказ верующих от пользования зданием церкви и самороспуск православной общины.
Там, где здание не требовало ремонта, хорошо сохранилось, властям нужен был добровольный отказ верующих от церкви. Для этого повсеместно действовали ячейки Союза Воинствующих Безбожников. В том же фонде №23 «Самаровский сельский Совет и его исполнительный комитет» в деле №30 «Выписки из протоколов заседания райисполкома за 1928 год» я нашла письмо в адмчасть Самаровского РИКа от Самаровского сельского Совета, датированное 6 июня 1928 года, на обороте которого имеются сведения об обществах и союзах, не преследующих цели извлечения прибыли, находящихся на территории Самаровского сельсовета. Такими называются две организации: «МОПР» — международная организация помощи борцам революции и кружок «Безбожник», который был образован в Самарово еще 3 марта 1928 года.
Союз Вонствующих Безбожников действовал очень активно. Распространялись газеты и журнал «Безбожник». Почти в каждом селе и деревне действовали ячейки союза. А в 1929 году в Тобольске проходил окружной съезд Союза Воинствующих Безбожников. Целью организации была антирелигиозная пропаганда административные органы имели указание: при перерегистрации религиозных организаций вести тесную связь с местными ячейками Союза Воинствующих Безбожников, через которые проводить линию выхода верующих из религиозных объединений. Формы работы ячеек были разнообразными: собрания, лекции, спектакли, постановки, социалистические соревнования; массовое несоблюдение религиозных обрядов и праздников и, наоборот, укрепление новых форм безрелигиозного быта («октябрины», гражданские браки и похороны), антирелигиозные кампании типа «анти-пасхальной», создание антирелигиозных учительских комитетов и родительских активов в школах. Главными задачами Союза были отказ верующих от веры и передача зданий церквей на культурные и просветительные цели.
23 апреля 1929 года комиссией в составе представителя Самаровского РИКа Кропотина, работника адмчасти Стелкова, в присутствии священнослужителя Самаровского религиозного общества Пелузова, была произведена проверка имущества церкви Покрова Пресвятой Богородицы, находящегося в пользовании верующих. В акте указано: «…все имущество, сданное в пользование культу верующих, находится на лицо, значащееся в церкови. Имущество же, находящееся в часовнях, принадлежащих этому же культу верующих, находящихся в селе Самарово, не просмотрено».
Хотя в Государственном архиве Югры нет акта осмотра здания церкви Покрова Пресвятой Богородицы, предписаний о необходимости ее ремонта, какие имеются в документах о ликвидации других церквей, думаю, что Самаровское религиозное общество было закрыто по причине не производства ремонта здания Покровской церкви. Об этом говорит один архивный документ – заявление в адмчасть Самаровского РИКа от гражданки Соскиной села Самаровского: «Прошу членом в списке верующих не считать, так как я не имею средств на ремонт церкви», датированное 10 мая 1929 года. верующие самаровцы не смогли собрать непомерную для них сумму на производство ремонта Покровско цервки и были вынуждены выходить из состава религиозного общества. Возможно, за этим последовал самороспуск общины верующих, но вряд ли самовольный отказ от пользования зданием Покровской церкви, которое было разрушено в 1930 году. через 26 лет верующие уже города Ханты-Мансийска подали заявление в Тюменский облисполком об открытии молитвенного дома, в чем им было отказано в православный праздник Крещения Господня 19 января 1956 года.
История разрушенной церкви Покрова Пресвятой Богородицы обросла легендами. Некоторые говорят о том, что колокола с церкви до сих пор находятся где-то в Ханты-Мансийске. Куда исчезло все церковное имущество, иконы, богослужебные книги? Неизвестно. История Самаровских часовен, которых в начале XX века было три: Никольская, Ильинская и Всех Святых, утрачена. Единственное сохранившееся до наших дней здание Никольской часовни (ул. Горького) уже не является религиозным, а находится в частной собственности. Многим самаровцам и ханты-мансийцам хочется восстановить утраченное, пройти, как их предки, крестным ходом от церкви Покрова Пресвятой Богородицы к Никольской часовне.
В государственном архиве Югры я нашла еще несколько документов, которые рассказывают о зданиях, принадлежащих церкви. Один из них – решение президиума Самаровского РИКа от 1 сентября 1931 года «Об использовании под квартиру сторожки церкви». Члены президиума постановили: «живущей монашке в сторожке предложить в суточный срок помещение освободить, а квартиру забронировать для сотрудников РИКа».
О судьбах двух других часовен: Ильинской – напротив церкви Покрова Пресвятой Богородицы и во имя Всех Святых на кладбище в районе Рабочего переулка даже старожилы не дают однозначного ответа. Скорее всего, они обе были снесены еще в начале 1930-х годов. Есть два документа, подтверждающих эту версию. Существует протокол № 5 заседания членов президиума Самаровского поселкового Совета от 16 февраля 1933 года, на котором проходил «разбор заявлений и разного рода актов». В числе прочих документов, члены президиума одобрили акт консервного комбината от 5 февраля 1933 года и обязали дирекцию комбината «находящуюся часовню снести за счет средств комбината». Была ли эта часовня на кладбище, рядом с которым строился комбинат или Ильинская часовня, непонятно.
Второй документ – протокол № 26 заседания президиума Самаровского поселкового Совета Самаровского района от 16 ноября 1933 года, то есть спустя 9 месяцев. Члены президиума рассмотрели заявление товарища Жерлакова о проведении противопожарных мероприятий в общежитии консервного комбината, которое находится вблизи (3-5 меров) от здания часовни, принадлежащей конторе Газбюро. Президиум постановил «предложить заведующему Газбюро прекратить топку печей в часовне и последнюю снести, так как последняя противоречит противопожарным мероприятиям». Снова не ясно, о какой из часовен идет речь. На этот вопрос, возможно, смогут ответить те старожилы, которые помнят, где располагалось общежитие консервного комбината и контора Газбюро в 1933 году.
