Валентина Патранова
Один из сыновей, Владимир, в 2005 году сдал в Государственный архив Югры письма матери и документы, написал воспоминания. Двое других – старший Дмитрий и младший Валентин – сделать этого не смогли. Это про них Ольга Владимировна писала Володе в армию: «…Много вернулось домой людей. Приехала из армии Попова Мара, а Слава еще в армии. И других много, возвратившихся с фронта. Только у нас никто не приедет. Валенька и Митя уже никогда, никогда не вернутся. Утешаюсь надеждой увидеть тебя, Володенька».
Ольга Владимировна не случайно обронила в письме фразу, что «Попова Мара уже вернулась, а Слава еще в армии». Вячеслав Попов дружил с её младшим сыном Валентином. Оба были известными в молодежных кругах Самарова поэтами. В 1941 году 18-летний Валентин решил «издать» сборник стихов. На титульном листе красивым каллиграфическим почерком вывел: «Встреча. Собрал Арефьев. Издание первое, с. Самарово. 1941 г. Арефьеву Владимиру посвящается». Сейчас сборник хранится в Государственном архиве Югры. Открывается он стихами друга: шли первые месяцы войны, и Слава Попов не мог не откликнуться патриотическими стихами о Родине, присяге, но были в сборнике и такие строки:
«А сейчас все та же тишь
И глухая полночь…
И обиженный Иртыш
С одиноким челном».
Друзья будто соревновались в поэтических откровениях. Одно из своих стихотворений Валентин озаглавил: «Ответ другу»:
«Спешу ответить на ваше послание,
На твой стихотворный дружеский зов.
Хочу приложить к этим строкам старанье,
Чтоб вышло лучше для вас, Попов.
Но если в бою тебе быть придется,
Пусть этот стих в голове мелькнет.
Пусть он вперед на врага понесется,
Если пойдете в атаку – вперед».
В апреле 1942 года, ожидая отправки на фронт, Валентин поместил в сборнике новое стихотворение:
«Весна. Скоро вскроются реки.
Придут пароходы опять.
Слезами набухнут старушечьи веки,
Мать будет сынка провожать.
А он синеглазый, слегка улыбнется,
Простится. Рукою махнет,
И кто его знает: придет ли? Вернется?
А может, совсем не придет?»
В этих строках Валентин предугадал собственную гибель. А вот друг Вячеслав Попов остался жив и после войны вернулся в Ханты-Мансийск. Он продолжал писать стихи, их публиковала окружная газета. В 70-е годы трудно было узнать в постаревшем, и не будем лукавить, любителе выпить, «ВячПопове», как называли его между собой журналисты окружной газеты, того восторженного, наделенного поэтическим даром юношу из довоенного Самарова. Жестокая война оставила отпечаток, но не лишила божьего дара сочинять. Он действительно был талантливым поэтом. В 1941 году в сборнике «Встреча» Валентин также поместил стихи старшего брата Дмитрия. Литературным даром обладал и средний брат Владимир, это видно из его переписки с начальником Ханты-Мансийского архивного отдела Людмилой Набоковой. Во многом благодаря ей теперь существует фонд 506, где собраны документы и сведения об Ольге Арефьевой, заслуженном учителе школы РСФСР, отличнике народного просвещения, депутате районного и окружного Советов, воспитавшей шестерых детей: троих сыновей и трех дочерей.
То, что у сыновей проявился литературный талант, вполне объяснимо: они выросли в учительской семье. Жена Владимира Арефьева Людмила Георгиевна, адресуя письмо в Государственный архив Югры, написала: «Будучи снохой, скажу по совести: семья их была очень порядочная, культурная и честная, пример для многих жителей Самарова. Все дети Ольги Владимировны и Петра Дмитриевича были умные и красивые».
Каким образом и когда эта семья появилась в Самарово? Начать следует с дореволюционного 1912 года, когда 18-летняя дочь крестьянина Оля Устьянцева завершила полный курс обучения в Камышловской женской гимназии. В архиве Югры хранится ее гимназический аттестат, из которого видно, что изучала она немало предметов, а «сверх того обучалась педагогике и гигиене с хорошими успехами и французскому языку». Через два года, в 1914 году, Ольга Устьянцева вышла замуж за преподавателя физики и математики Петра Арефьева. Преподавал он в православной семинарии, в годы массовых репрессий ему это поставили в вину и лишили учительского звания.
В 1933 году семья из девяти человек выехала из Ирбита, где Ольга Владимировна заведовала начальной школой, в недавно образованный Остяко-Вогульский национальный округ. Как пишет в своих воспоминаниях Владимир Арефьев, на Север Ольгу Владимировну направил народный комиссар просвещения по «сталинской путевке».
Из воспоминаний Владимира Арефьева: «В 30-е годы проявились сильные, инициативные люди, такие как моя мать Ольга Арефьева. По приезду в Самарово ей поручили сделать перепись детей коренного населения Севера, проживающих на территории самой большой в ту пору организации – леспромхоза. Бездорожье, речные протоки, по которым приходилось передвигаться на лодках, километры, пройденные пешком, тучи насекомых – с этим пришлось столкнуться моей матери. Но она выполнила задание по переписке и учету детей.
Под школу интернат леспромхоз выделил деревянный дом в Самарово. В школу поступили дети, нуждающиеся не только в образовании, но и воспитании. В организации школы дозауча, так она тогда называлась, принимала участие Ольга Владимировна. Первые ученики потом продолжили учебу в Ленинграде в Институте народов Севера. Приезжая на каникулы, они навещали ее».
При острой нехватке учителей достойную работу мог бы найти и Петр Арефьев, но власть оказалась беспощадна к преподавателю духовной семинарии и не подпустила его к детям. Ему пришлось строить овощемолочный комбинат в семи километрах от Самарова. Когда Арефьевы приехали в поселок, их поселили в одной из комнат «раскулаченного» двухэтажного дома, спали на полу. Не хватало продуктов, зимней одежды, так что начало жизни на Севере оказалось холодным и голодным.
Владимир Арефьев вспоминал: «Первое время не было даже картофеля, не говоря уже о молоке. Оклад учителя маленький, денег не хватало. Самаровцы, узнав о нашем плохом положении, помогли выжить: это рыбаки, охотники и другие добрые люди, а главное – соседи».
Общественная работа в те годы была стилем жизни. Особенно ею нагружали наиболее образованную часть общества. Вот и Ольгу Владимировну выдвинули депутатом Самаровского райсовета. Ее беспокоило, что здешняя молодежь лишена возможности получить среднее образование, так как в поселке была только неполная средняя школа.
Как депутат, как педагог, как мать, у которой подрастали сын и дочери, она стала ходатайствовать о строительстве средней школы в Самарово. Сама подобрала и место под школу: за своим домом, на горе, откуда открывался прекрасный вид на пойму. Строительство началось в 1939 году, а в январе 1941 средняя школа № 2 распахнула двери.
В этом здании в годы войны Ольге Владимировне поручили организовать детский сад для детей фронтовиков. 130 дошколят получали здесь свою порцию супа и каши, что было большим подспорьем для полуголодных семей самаровцев. Когда детсад закрыли, Ольга Владимировна вернулась в начальную школу, где и проработала до выхода на пенсию в 1951 году.
Еще в годы войны в письмах сыновьям осторожно сообщила, что «немного приболела». Болезнь прогрессировала, в начале 60-х годов ее направили на лечение в Омск. Здесь она и умерла в возрасте 68 лет. Ее похоронили в Омске на военном кладбище. На поминальном обеде в доме Ольги Владимировны коллеги решили ходатайствовать о переименовании улицы, на которой она жила, в улицу Арефьевой. Обращение передали в райсовет, но все заглохло на четыре десятилетия.
И только в 2005 году после письма Владимира Арефьева, который к этому времени уже жил в Казахстане, начальник архивного отдела Людмила Набокова обратилась в администрацию города, и мэр Валерий Судейкин подписал постановление о присвоении одной из новых улиц в поселке ОМК имени Арефьевой.
Да, не там, где мечталось 40 лет назад, но и в этом есть некий тайный смысл. Вспомним: муж Ольги Владимировны в 30-е годы строил поселок ОМК. Так что все по справедливости.
