А. Кузнецов
Время летнего лова рыбы в местах ее нагула сетями в курьях и сорах, неводами у запоров и стрежевыми неводами на песках после ската рыбы из соров в реки называлось у сургутян «варовая пора».
В маловодные годы промысел в реках начинали с 20-25 июня, а в полноводные несколько позднее, в первых числах июля. Обычно продолжался он до конца июля, а иногда и дольше, до Ильина дня (2 августа).
Думается, лов называли «варовым» потому, что невода (как и сети) вязали из суровой хлопчатобумажной нитки (те, к то был побогаче, вязали из юрковой нитки №10), после чего опускали в расправленный в большом чугунном котле вар. Дело в том, что хлопчатобумажная нить в теплой июльской воде быстро преет и теряет крепость, а после такой обработки прочность ее увеличивалась. Сети обрабатывали по-другому: в колташихе (чугунном котле) распаривали березовую или черемуховую кору и в этот настой на несколько минут окунали сеть, потом давали ей обтечь прямо над колташихой и развешивали для просушки.
Мой отец и его друзья — соседи ловили в варовую пору только ставными сетями, вязали сетное полотно зимой, для этого использовалась каждая свободная минута, особенно вечерами. А посадкой сетного полотна отец занимался уж е после весенней заготовки дров. В нашей семье вязать сети умели все.
Сети садили на одну верхнюю тетиву, назывались они одностенными. К нижней части полотна подвязывали еще 3-4 ячеи из толстой посадочной нитки. Перед тем, как ставить сеть, ее окунали в воду — подвязанная из толстой нитки часть намокала и тонула быстрее, выравнивая в воде все сетное полотно.
Сети, уже бывшие в употреблении, требовали починки. Самым трудным было при этом правильно выщипать (выкроить) место большого порыва, чтобы после починки полотно принимало прежний вид. Мальчишкой мне приходилось целыми днями стоять у висящей на вешалах сети, выкраивая и зашивая малые и большие порывы, в то время как мои сверстники купались до посинения, а потом отогревались в песочке на солнцепеке.
Для вязки сетного полотна, починки сетей и посадки их изготовлялись из твердой березовой древесины вязальные доски разной ширины — отдельно для каждого размера ячеи. Из такого же дерева выстругивали и вязальные иглы, тоже разных размеров, на которые наматывались нитки.
Закончив все подготовительные работы, рыбаки начинали собираться на промысел: укладывали в мешки сети, наплав, увязывали колья, брали материал для починки, топоры, пилы, лопаты, полога для спасения от комаров ночью, хлеб, сухари, сахар, Соль, крупу и другие продукты. (Но основной пищей на промысле была свежая рыба). Провизия складывалась в корноватики, которые искусно плели ханты из тонких древесных корней в виде чемодана большого размера или круглой формы, маленькие. Корноватик плотно закрывался крышкой и не промокал, хлеб в нем хранился долго.
С началом спада воды в реке выезжали на промысел. Ранним утром переносили все снаряжение на берег, грузили в лодку — полуневодник, в обласа, которые привязывали к корме лодки. При малой воде трудно было подниматься против течения на греблях, и мы, где позволял берег, тащили лодку бечевой, в которую иногда впрягали и своих друзей — сибирских лаек. При большой воде, когда были залиты поймы и течение несколько ослабевало, ехали напрямую через затопленные гривы от Черного мыса в направлении острова у речки Почекуйки и дальше на остров Банный. Если еще дул попутный ветер, то подымали с воды обласок, ставили на борта поперек лодки, и он заменял парус.
На рыбацком стане у берега стояла рубленная избушка, покрытая колотыми бревешками, а поверх их — берестом и дерном. Получалась земляная крыша. В боковых стенах были маленькие окна, справа от входа в углу — чувал, в осеннее время здесь ставили железную печь. Слева от двери у стены были устроены нары, на которых каждый рыбак знал свое место. Постель устраивали из свежескошенной и чуть подсушенной душистой травы. Поверх нее стелили брезент, на него — привезенную из дома постель, а над постелью устанавливали полог, сшитый из легкой ткани. Нижние кромки полога со всех сторон тщательно заправляли под постель, чтобы не попадали комары.
Кроме избушки, на нашем рыбацком стане, метрах в 30 от нее был построен сарай. Бревна его стен были забраны в пазы столбов, на столбы сверху положены продольные бревна-матки. Двускатная крыша по обрешетке стропил покрывалась толстым слоем осоки.
Внутри сарая, у стен, стояли столы для разделки рыбы — у каждого промысловика свой, а в центре — ручной жернов для размола крупной соли. Делали его сами. От толстого березового ствола отпиливали два чурбака, в каждый из них с одной стороны вбивали металлические пластины, выступающие на 1,5-2,0 мм от поверхности среза. Один чурбак прочно прикрепляли к дну специального ящика для соли, сверху на него ставили другой, с круглым сквозным отверстием, в которое засыпалась соль для помола. К верхнему чурбаку прикреплялась палка, другой конец ее крепился к стропилам крыши. От вращения верхнего деревянного жернова соль дробилась и измельчалась до размера, нужного для засолки рыбы.
В сарае хранились пустые бочки для посоленной рыбы, колташихи, различный инвентарь и другое имущество.
Вдоль берега стояли вешала для просушки сетей. Здесь же, у самой кромки берега росло громадное одинокое дерево-осокорь, его толщина на высоте груди человека была три обхвата. Другого такого дерева в районе Сургута никто не видел. Возможно, еще далекими предками оно было привезено откуда-то и посажено здесь.
Каждый вечер примерно в пять часов рыбаки собирались на промысел. В обласа складывали сети, наплав, колья, топор, немного еды.
Нож у каждого всегда висел на поясе в специальных ножнах. Приехав в курью или сор и выбрав место, чистое от осоки или пырья, рыбак втыкал первый кол в зарослях травы и к нему на уровне воды привязывал конец сети. Затем замачивал полотно сети в воде и двигал облас веслом так, чтобы с борта можно было левой рукой постепенно отпускать тетиву сети, прикрепляя к ней через 2,0-2,5 м деревянный поплавок, или наплав. Закончив вымет сети, рыбак втыкал в дно второй кол и к нему привязывал сеть вторым концом, а затем сюда же — новую сеть.
Сети выставляли на ночь. Часов в 11-12 ночи их просматривали, выбирали рыбу, и если улов большой, отвозили ее на стан. С рассветом сети снимали. Если при первом просмотре рыбы добывали мало, промысловик возвращался на берег, разводил костер и готовил еду. Непременно составной частью этого ночного ужина была подовушка.
Самая подходящая рыба для приготовления подовушки — окунь и щука, за неимением таковых брали язя. С окуня и щуки чешую не счищали. Разрезали рыбу вдоль брюха, вынимали внутренности, затем от головы вдоль позвоночника разрезали рыбу на пласт. Крупных щук разрезали на 2-3 части. Из ровного и тонкого талового прута получался рожанок. Более толстый конец его заостряли ножом наподобие гвоздя, чтобы легко втыкался в землю у костра. Тот конец, что потолще, заострялся в виде лезвия кинжала длиной, равной ширине распластанной рыбы; он протыкал рыбу между мясом и кожей. Насаженную на рожанок рыбу подсаливали и ставили возле костра так, чтобы пламя не обжигало ее, а пекло своим жаром. Когда из рыбы выступал сок и начинал пузыриться, т. е. верхний слой ее был испечен, рыбу поворачивали к огню другой, чешуйной стороной. Как только она подсохнет — подовушка готова. В домашних условиях подовушки пекли на скорую руку в русской печи, на сковородке, подлив в нее немного воды, чтобы не пригорела.
Из язя подовушка приготовлялась совсем иначе. Чешуя счищалась. Спинка рыбы надрезалась неглубоко от головы до хвоста с обеих сторон, чтобы толстая мясистая часть хорошо пропеклась. Тонкий шомполообразный конец рожанка пропускался через рот и жабры вдоль позвоночника до мышц хвоста.
Июль в наших местах Среднеобья раньше всегда был безоблачный, солнечный, жаркий, поэтому с восходом солнца рыбаки снимали сети и спешили вернуться к стану — побыстрее перенести улов в сарай, спрятать от солнца. Сарай был своего рода цехом обработки рыбы. Под столами настилали нетолстым слоем свежескошенную траву, на которой помещалась рыба, сверху она покрывалась таким же слоем, что сохраняло прохладу и предохраняло от мух. Затем спешили развешать сети на вешалах для просушки и очистки от травы, водорослей и другого Сора.
Обычно эту работу выполняли дети. Нам, детям рыбаков, рано пришлось постигать рыбацкую науку, а также выполнять много разных второстепенных хозяйственных работ: чинить сети, наматывать нитки на деревянные иглы, варить уху, печь подовушки, кипятить чай, укладывать все необходимое в облас перед выездом на рыбалку, выкуривать комаров из избушки и сарая, чтобы взрослым легче было работать, а потом можно было спокойно поспать 4-5 часов в сутки под пологом. Курево разводили в стареньком ведерке. На дне его поджигали бересто, сверху подкладывали сухие тонкие сучья, и когда все это хорошо разгоралось, добавляли толстый слой сухого конского помета, который долгое время не воспламенялся и хорошо дымил, выгоняя комаров и оводов из избушки. А во время ночного промысла рыбаки спасались от комаров, покрывая голову платком, концы которого завязывали под подбородком. Поверх платка надевали картуз.
Разделка рыбы для стопового посола.
В сарае у каждого рыбака на столе стоял таз и рядом на земле — ведро. Распоров брюхо язя, он вынимал внутренности; икру, молоки, плавательный пузырь и внутренний жир клал в таз, а все остальное, кроме желчного пузыря — в ведро. Затем вдоль позвоночника от головы до хвоста разрезал рыбу на пласт и поворотом острия ножа разрезал надвое голову.
После разделки всего ночного улова приступали к посолу. Горстка соли равномерно рассыпалась от головы до хвоста, закладывалась соль также с обеих сторон в жабры. Затем обе половины тушки соединяли и укладывали рыбу плотно в деревянные бочки. Каждый слой дополнительно слегка засыпался солью. Примерно через двое суток в бочке сверху появлялся рассол, и рыбу придавливали гнетом. В таком положении она хорошо просаливалась за 6-7 суток, после чего в этом же рассоле с нее смывали нерастворившуюся соль и укладывали рыбу на чистые доски стопками крестообразно.
Закончив засолку и пообедав, рыбаки укладывались в полога для сна, а дети в это время должны были из внутренностей приготовить варку и вытопить жир. Для этого в прибойной части береговой полосы копали углубление шириной до 30 см, длиной — 70-75 и глубиной — 30. Посреди него ставилась колташиха (большой чугунный котел круглой формы с двумя ушками, за которые его можно поднимать) и в нее из таза сливали внутренности — икру; молоки, плавательный пузырь и внутренний жир с добавлением небольшого количества филе. Под колташихой разводили небольшой костер; чтобы ее содержимое не пригорало, нужно было регулярно помешивать деревянной лопаткой с длинным черенком. Готовится варка долго. Когда плавательные пузыри скручиваются и становятся коричневыми, а все содержимое колташихи начинает подыматься и пениться, значит варка готова. Огонь из-под котла убирается, варка постепенно остывает, а затем раскладывается по небольшим деревянным кадочкам и хранится в сарае в земляной ямке.
Одновременно с варкой в такой же колташихе, только заполненной кишечниками рыб, залитыми сверху на 10-15 см водой, вытапливается жир. На малом огне вода нагревается до 80-90 градусов, и при этой температуре жир постепенно отделяется и скапливается на поверхности, а содержимое кишок и они сами оседают на дне. С воды жир осторожно снимается ложкой и сливается в стеклянную четверть, закрывается пробкой и ставится в земляную яму. Яма закрывается крышкой и брезентом.
С обмелением курей и соров рыба скатывалась в реку, и варовая пора заканчивалась. Рыбаки укладывали стопки соленой рыбы в лодки и перевозили в город, где сдавали в кооператив по государственным расценкам. На полученные деньги здесь же закупали муку, крупу, сахар, чай, нитки, инструмент, кухонную посуду и другие нужные в хозяйстве товары.
По приезде домой варку и рыбий жир для сохранения их пищевых качеств помещали в погреба. Варка считалась деликатесом, ее ели с хлебом и чаем обыкновенно во время постов. Рыбий жир использовался при поджарке картофеля, рыбы, пекли на нем блины, оладьи, а также применяли как лекарство — лечили детей от золотухи, смазывали кожу рук и т. д.
Журнал «Югра», 1993, №6-7
