Е. Кузакова, на фото: манси и зыряне, верховья Северной Сосьвы
Как ехали, сколько дней (ночью катер не шел) и сколько команда выпила водки — лучше не вспоминать. Худо ли, хорошо ли, но я добралась до цели. Работала в июле в Шугуре, в августе в Левдыме и Кошате, в сентябре — в Карыме. От селения к селению передвигалась разным способом: на маленькой колданке, по лесным дорогам и болотам.
Район Юконды в 1955 году еще не был тронут промышленниками: была красивая зеленая тайга, чистый воздух, река без масла и мазута, ведь моторных лодок не было и машин тоже. Катер ходил, наверное, раз в месяц. Не зря про реку Юконду сложена замечательная песня, записанная мною в Левдыме от двух женщин манси Екатерины Абакумовны Нертымовой и Василисы Федоровны Шивторовой. Я не знаю автора песни, возможно, это Матрена Панкратьевна Вахрушева. В песне есть такие слова: «…хорошая моя вода моей Юконды обильной, хорошая моя вода моей Молымьи питательной. Половину ведра серебра зачерпну, половину ведра золота зачерпну… Вода моя — извилистая кишка гуся, вода моя — извилистая кишка утки… Милая моя Юконда. Золотая моя вода…». В этих и других очень теплых словах песни о реке и ее воде раскрывается огромная любовь народа Юконды к природе.
Население жило в колхозах, работали на полях, фермах, рыбоучастках. В Карыме был сельсовет, семилетняя школа, в которой в одно время учились мои два брата из Евры — Петр и Аркадий. Основными жителями Карыма были манси Вахрушевы, Копьевы, Чадовы, Чалкины, Кошата—Шивторовы, Кутмаровы, Чалкины и др., Левдыма — Нертымовы, Шивторовы, Шугура—Нертымовы, Шивторовы, Чалкины, Чукутаевы, Чернецовы и др. В те годы имела место миграция манси: так, по Юконде жили Молотковы из Сатыги, Нертымова Екатерина Евдокимовна из Леушей, были жители из Васпуголя Самаровского района.
В те далекие годы по Юконде было много и других селений: Ларья, Каурья, Ленгурья, Яхотпаул, Винтья, Невлачкино. Теперь же, насколько мне известно, на карте остался только Шугур. Интересно, где теперь люди, которые жили в 1955 году в тех селениях! Видимо, как и мои земляки-евринцы, разбрелись по округу. С некоторыми из них я встречалась в Половинке, Урае при посещении этих мест в 1984—88 и 91 годах.
На моей фотографии 1955 года село Шугур: небольшие домики с двухскатными крышами, огороды, кругом обильный травяной покров, лишь тропинка я ведет к реке. На берегу стоят козлы, с помощью которых пилили тес продольной пилой. В селе строили магазин.
Народ был доброжелательным, гостеприимным. Но мои предложения рассказать сказку на мансийском языке, поработать согласно моему плану встречали смехом. Помню, Андрей Михайлович Нертымов, которому в то время было всего 25 лет, сказал мне: «Зачем записывать поганый мансийский язык! Кому он нужен!». Думаю, это было сказано потому, что все манси свободно говорили на русском языке и не понимали значения общения на своем родном языке. Интересно, где теперь Андрей Михайлович! И что он думает о своем родном, но уже значительно, видимо, утраченном языке! Однако с ним мне работалось хорошо, он имел четыре класса образования.
Манси Василий Прокопьевич Нертымов сообщил мне в 1955 году интересные сведения о прошлом Левдыма, который раньше был городком. В Левдыме престольным праздником считался Петров день. Сюда съезжались манси из ЯхоУпауля, Кошата, Вершины и др. На Святой горке праздник длился в течение двух-трех дней. В жертву духам резали скот. Непременными инструментами на таких гуляниях были мансийские пятиструнная бандура и девятиструнный журавль. В Левдыме был первый церковный приход, второй — в Сатыге, куда ходили манси из Шугура, Карыма и других селений охотничьими тропами и таежными дорогами.
Население пожилого и среднего возраста, как правило, было неграмотным. А те, кому было по 25—30 лет, имели образование от одного до четырех классов. С таким образованием манси работали завхозами, кассирами колхозов, базистами рыбкоопа. Мне удалось встретиться только с одним учеником девятого класса — Нертымовым Юрием Михайловичем и одним манси-учителем Карымской семилетней школы. Это был Копьев Василий Федорович.
В Шугуре я впервые встретилась с явлением многоженства у манси: Шивторов Михаил Павлович, семидесяти семи лет, и Чукутаев В. (имя и возраст не помню) в 1955 году имели по две жены.
Что касается родного языка восточных манси, то, как и в других селах Конды, он находился на стадии ассимиляции и исчезновения. Мне еще удалось собрать большой материал на восточном диалекте, значительная часть которого опубликована в журналах «В помощь учителю школ Севера» и «Советское финноугроведение».
Восточный диалект очень отличается от северного, положенного в основу литературного мансийского языка. Значительны отличия в фонетике: в восточном 18 гласных и 29 согласных, есть пары передне- и заднеязычных гласных а-а, о-о, у-у, есть дифтонги, нет стечения согласных, но есть чередование согласных, тогда как в северном этого нет и гласных 12, согласных 27. Есть отличия в лексике и словообразовании. Восточный диалект стоит ближе к верхнекондинскому. Применялся родной язык восточных манси в основном в домашнем быту, рыбаками-охотниками более пожилого возраста. Но интересно то, что многие русские и ханты, проживавшие тогда по Юконде, свободно пользовались разговорным мансийским языком, именно восточным диалектом.
Как и в других районах округа, сохранилась здесь интересная топонимия. Местности, реке, озеру и вообще любому водоему манси давали названия по внешним признакам и характеристикам, по внутреннему содержанию водоема, наличию животного и растительного мира, а также по религиозным представлениям. Жаль, что в те годы, когда многие манси еще владели родным языком, значительная часть мансийских названий так и осталась не переведенной на русский язык.
Журнал «Югра», 1992, №7
