Храмцов А.Б.
Северные уезды Тобольской губернии (Березовский и Сургутский) стали местом водворения политических ссыльных. Еще в 1879 г. министр внутренних дел предписывал тобольскому губернатору обратить особое внимание на действия местной полиции по отношению к надзору за ссыльными.
Министр просил губернатора при объезде территории лично удостоверяться в соответственном выборе людей, на которых возлагалось наблюдение за поднадзорными, а также обращать внимание на степень доверия, внушаемого поднадзорным, обстановку проживания и на обстоятельство, чтобы надзор, «удовлетворяя вполне общественной безопасности, не был без нужды стеснителен и обременителен для высланных лиц».
Согласно отчету, в ведение Тюменского приказа о ссыльных в 1889 г. поступило 15 034 арестанта. На водворение в пределах губернии устроилось 10 513 человек. Беспрерывная высылка поднадзорных в регион обеспокоила губернскую администрацию. Губернаторы многократно ходатайствовали перед правительством о прекращении ежегодного поступления в регион ссыльных, т.к. они пагубно влияют на быт коренного населения.
По мнению тобольского губернатора, «особо вредным оказывается скопление массы ссыльных, которые при нравственной испорченности своей поставлены в ненормальные условия жизни, что является следствием чрезвычайного множества преступлений против собственности».
Начальник Тобольского жандармского управления 24 февраля 1900 г. обращал внимание Департамент полиции на то обстоятельство, что ссыльный элемент низшего класса дает дурной пример местному крестьянскому населению вследствие того, что ссыльные в большинстве случаев ведут нетрезвый и бродячий образ жизни, совершают разного рода преступления, занимаются кляузами и доносами. В политическом обзоре губернии от 8 марта 1909 г. указано, что ссыльные живут не в местах своего водворения, а там где им более выгодно. Уездная полиция, вследствие своей малочисленности, совершенно бессильна что-либо изменить в проживании ссыльных, которые свободно разъезжают по губернии. К примеру, «поднадзорный имеет жену, двух детей и получает 15 руб. 30 коп. в месяц, а малосемейный городовой получает 15 руб.».
Уездной полиции вменялось в непременную обязанность, чтобы всякий поднадзорный был лично известен как начальнику полиции, так равно и его подчиненным и чтобы все внимание полиции было направлено к предупреждению побегов поднадзорных. Для этого правоохранители имели право входить в квартиру поднадзорного, требовать во всякое время его явки. Полиция имела право ареста поднадзорного в случае положительных сведений о приготовлении его к побегу.
Однако реализация полицейского надзора на местах была далека от совершенства. Предписания часто не выполнялись или выполнялись частично. Вследствие отсутствия в регионе специальных подразделений все виды надзора (общий, гласный, негласный) исполнялись чинами общей полиции. В Березовском уезде полицейское управление состояло из 11 служащих: уездный исправник, его помощник, 4 земских заседателя (впоследствии – становые приставы), 2 полицейских надзирателя (впоследствии 1 должность была сокращена), 2 столоначальника и секретарь. Сургутская уездная полиция включала всего 3 штатные единицы – исправник, помощник и секретарь.
Полицейские команды (городовых) в уездных центрах комплектовались в основном из вольнонаемных лиц. Из-за недостатка подготовленных кадров периодически возникали проблемы с подбором городовых. К тому же их состав был крайне малочисленный. Полицейская команда в г. Березове состояла из 1 полицейского надзирателя и 5 городовых. В г. Сургуте местной команды до 1908 г. и вовсе не было. В 1908 г. тобольский губернатор ходатайствовал перед Департаментом полиции о введении полицейской команды в Сургуте. Он, в частности, отмечал, что общественная жизнь здесь мало развита, полностью отсутствуют нижние чины полиции, что ставит местное начальство в затруднительное положение при производстве разных дел по мировой подсудности. К тому же в городе нет воинской команды. Город по крайней бедности жителей никакой денежной помощи на содержание полицейской команды оказать не может. Губернатор просил принять эти расходы на счет казны и полагал образовать команду в составе: 1 старший и 3 младших городовых; назначить старшему 300 руб., младшим по 240 руб. + 25 руб. на обмундирование каждому; всего 1020 руб. МВД приняло ее содержание на средства казны, утвердив с 1 июля 1908 г. команду в составе: 1 старший и 2 младших, с содержанием 275 руб. старшему и по 215 руб. младшим + 25 руб. на обмундирование. Всего 780 руб.
Нижние чины исследуемых полицейских управлений большей частью были малограмотными и бездеятельными, вследствие чего в организации надзорной деятельности наблюдалось бездействие и беспорядок. Об этом, в частности, докладывал член Совета министров, инспектировавший в 1903 г. условия водворения политических ссыльных в северных уездах Тобольской губернии. Из его доклада от 31 октября 1903 г. видно, что «поручить наблюдение за поднадзорными местной полиции не мысленно, ввиду малочисленности ее состава. Необходимо учреждение особой полицейской команды. Полицейский надзор мог бы быть заменен жандармским. Но подобная мера нежелательна, т.к. жандармский надзор освобождает общую полицию от ответственности за побеги поднадзорных. Опыт назначения полицейских урядников в северных уездах с июля 1902 г. показал безусловную невозможность рассчитывать на комплектование проектируемой стражи из местного населения. Большая часть назначенных урядников до смешного не отвечает своему назначению. В общем, это люди, набранные из бывших городовых, стражников и писарей разных ведомств. Исправники, с которыми я говорил, в этом вопросе единогласно заявляли мне, что соответствующих людей для замещения вакансий урядников здесь нет». По мнению докладчика, комплектоваться полицейская стража для наблюдения за поднадзорными должна извне. Он предлагал назначить содержание стражникам в 410 руб. в год с правом пользования бесплатными разъездами по делам службы; всего надлежало принять 38 стражников с содержанием из казны 15-16 тыс. руб. Но эти предложения остались на бумаге.
Согласно источникам, на 1903 г. в Березовский уезд было водворено 29 человек, которые вели себя вполне порядочно, вредного влияния на местных жителей не было замечено; случаев побегов не было. В Сургутский уезд водворено 19 поднадзорных лиц. Они не всегда держали себя хорошо, отказывались подчиняться не только уездной, но и губернской власти, совершая беспорядки и бесчинства; случая побегов – два.
После революционных событий 1905-1907 гг. административная высылка на север заметно сократилась. Например, из дела «О гласном и негласном надзоре за политическими ссыльными в Березове и уезде. 1904 г.» видно, что к дознаниям привлекалось всего 2 человека. В частности, привлекался А.М. Шахов, крестьянин Ялуторовского уезда, 44 лет. Поднадзорный ни в чем предосудительном замечен не был. 22 февраля 1906 г. исправник препроводил полицейскому надзирателю г. Березова список лиц, высланных в город под гласный надзор полиции. В списке 4 человека: личный почетный гражданин В. И. Ткаченко (на 2 года за вредную влияние на крестьян и агитацию против правительства, с 17 декабря 1905 г.); коллежский секретарь, ревизор М.С. Соловейчик (на 5 лет, с 10 января 1906 г.); помощник начальника тяги, инженер-технолог Г.Т. Худобашев (на 4 года) и помощник железнодорожного мастера В.В. Тулузаков (на 3 года) – оба за организацию железнодорожных забастовок и вредную агитацию.
Согласно спискам, в 1906 г. под надзором полиции в г. Березове состояло 10 человек. 30 сентября 1913 г. на запрос уездного исправника полицейский надзиратель П.А. Степанов сообщил, что политических ссыльных, состоящих под надзором полиции, в городе не было. Значит, можно сделать вывод об ослаблении карательной политики.
Очевидно, что надзор за ссыльными в северных уездах исполнялся в основном формально, что часто приводило к побегам ссыльных, а также убийствам. В частности, сургутский исправник 15 января 1908 г. докладывал начальнику Тобольского жандармского управления, что 11 января в 4 часа дня, в Сургуте, ссыльный Ф. Козловский, придя в квартиру к ссыльному А.Ф. Пискорскому, поссорившись с ним, нанес ему кинжалом 2 раны в область глаза и шеи, от которых тот умер. Козловский арестован.
В 1906 г. широкий общественный резонанс получил судебный процесс над Петербургским советом, где был осужден на вечное поселение в Сибирь с лишением всех гражданских прав Л.Д. Троцкий-Бронштейн. В феврале 1907 г. он находился под надзором в г. Березове. Во время пребывания в тюрьме, у него воспалился седалищный нерв. Исправник поместил его в бесплатную больницу, откуда он бежал. За этот побег исправник И.В. Евсеев был отрешен от должности и предан суду. В 1910 г. Омская судебная палата на выездной сессии в г. Тобольске рассмотрела дело бывшего исправника, обвинявшегося в бездействии власти, а именно в непринятии мер вследствие чего ссыльным был совершен побег. 2 июля 1910 г. приговором Евсеев был оправдан. На процессе он заявил – «меня можно обвинить не в бездействии власти, а в ее бессилии». После увольнения он работал архивариусом в Тобольском окружном суде, заведовал канцелярией председателя.
Осуществляя надзор за ссыльными, полиция иногда превышала свои полномочия, чем вызывала гнев не только самих сосланных, но и вышестоящих административных органов. Тобольский губернатор циркуляром от 30 апреля 1913 г. предписывал чинам полиции исполнять свои обязанности по надзору и охране правопорядка твердо и настойчиво в спокойной вежливой и корректной форме, а также предъявлять свои требования, не допуская грубых и оскорбительных выражений. Тем не менее, факты грубого обращения и побоев ссыльных со стороны полицейских имели место. Так, 23 февраля 1916 г. пристав 2 стана Березовского уезда В.Н. Тарасов привлекался к ответственности по ч. 1. ст. 347 Устава о наказаниях (превышение власти – оскорбление словом или действием). Преследование за недоказанностью было прекращено. Однако ни Тарасов, ни Евсеев на прежнюю службу уже не вернулись.
К объективным трудностям обеспечения полицейского надзора за ссыльными в северных уездах региона можно отнести: огромную территорию (каждый уезд делился всего на 2 полицейских стана), отдаленность от других городов и сел, суровый климат и плохие коммуникации. Скажем, до полицейского надзирателя г. Березова разные предписания в лучшем случае доходили после месяца их издания.
Что касается жандармского надзора, то он был введен в северных уездах лишь в феврале 1914 г. В Березове и Сургуте были учреждены жандармские пункты, назначены унтер-офицеры, подчиненные помощнику начальника губернского жандармского управления в Березовском, Сургутском и Тарском уездах. Но начавшаяся война «переключила» все внимание органов власти на мобилизацию, снабжение населения продовольствием, борьбу с дороговизной, введение такс и пр. Местные жандармы и полицейские были вынуждены больше надзирать за торговлей, нежели за ссыльными. Например, сургутский унтер-офицер Молостов 6 июля 1916 г. доложил, что местными коммерсантами было скрыто 3471 пудов муки разных сортов, 650 пудов соли и мыло. Купцы отказывались продавать эти товары обывателям.
Полицейский надзор за ссыльными в северных уездах Тобольской губернии отличался слабостью, был недостаточным, чтобы охватить наблюдением все места приписки ссыльных. Малочисленность личного состава, малограмотность полицейских и объемность их должностных обязанностей неизбежно отрицательно сказывались на ведении надзорной деятельности, вследствие чего местные власти не имели точных данных о перемещениях ссыльных, их взаимоотношениях и условиях быта, а в итоге не могли предотвратить их побеги.
