Валентина Патранова
В начале 30-х годов началось систематическое геологическое изучение Остяко-Вогульского (ныне Ханты-Мансийского) округа, а точнее сказать, его западной части, которая в литературе именуется то Ляпинским, то Северо-Сосьвинским краем.
При «нарезке» округов в 1930 году территория Остяко-Вогульского округа вошла в состав Уральской области, поэтому неудивительно, что в первые годы, а именно с 1932 по 1936, работы велись на средства Уральского геологического треста. Это видно из отчета, который составил начальник экспедиции Н.А. Сирин. Сегодня этот отчет под инвентарным номером 18941 хранится в Росгеолфонде России. Н.А. Сирин пишет, что «в течение четырех лет — с 1932 по 1936 год — автор вел геологопетрографическоеизучение северо-сосьвинского края. Геологической съемкой была охвачена площадь в … пределах верхней части бассейна реки Северная Сосьва».
Как была организована работа? Из отчета видно, что «в конце мая экспедиция выезжала из Свердловска в Тюмень, там пересаживались на пароход до Тобольска. Другая пересадка на пароход до Березова (райцентр). От Березова путь к месту работ по Северной Сосьве на небольшом катере, который обычно с трудом довозит до поселка Няксимволь — базы экспедиции».
Здесь находился склад со снаряжением, и здесь же нанимали рабочих, лошадей, готовили лодки, запасались продовольствием для полевых работ. По словам Н.А. Сирина, «за период этих работ были созданы кадры рабочих, которые каждый год принимали участие в работе экспедиции, большинство которых работало и позже (1936—1937 г.) в составе Полярноуральской экспедиции Всесоюзного Арктического института. В период полевых работ экспедиция пользовалась конным и лодочным транспортом. Лошадей использовали для перевозки вьюков в горной части… Лодки приходилось делать маленькие (20—25 пудов грузоподъемность), мелкосидящие благодаря мелководности и исключительной быстроте течения… Лодочники должны были быть высокой квалификации, в противном случае аварии неминуемы. В практике за четыре года таких случаев было немало, некоторые сопровождались потоплениями снаряжения и продовольствия», — писал в отчете Н.А. Сирин.
В 1933 году в Березовском районе работали две экспедиции. Одна из них называлась Северо-Вогульская, ее организовали в тресте «Уралзолото» в ответ на обращение председателя Остяко-Вогульского окрисполкома Якова Матвеевича Рознина и секретаря окружкома партии Артура Яновича Сирсона. Трест отправил экспедицию в округ «для производства рекогносцировочных и поисково-разведочных работ на золото». Руководил ею Б.П. Кулеш.
Вторая экспедиция под руководством Н.А. Сирина получила название Северо-Сосьвинской. Она использовала маршрут из Свердловска в Няксимволь через Тюмень—Тобольск—Березово, но существовал еще один — через Уральские горы в Ивдель, далее в Свердловск. Зимой для перехода через горы использовали оленей, летом — лошадей.
Осенью 1933 года начальник экспедиции Сирин выехал из Няксимволя в Ивдель через Уральские горы, а его заместитель Г.В. Шмакова отправилась в обратный путь по реке. Она должна была сделать остановку в окружном центре и доложить о предварительных итогах работы. Десять дней добиралась геолог Шмакова из Няксимволя в Березово. Уже наступил октябрь, заканчивалась навигация, и нужно было торопиться, поэтому вместо Остяко-Вогульска она выступила с отчетом на заседании президиума Березовского райисполкома, а в окружной центр Г.В. Шмакова отправила тезисы своего выступления.
В этот сезон Северо-Сосьвинской экспедиции удалось охватить топографической съемкой площадь 2000 кв. км, геологической съемкой — 1000 кв. км. Это был район реки Северной Сосьвы с ее притоками. Также производились шурфовочные работы по поиску россыпного золота, угля, была собрана коллекция образцов пород.
Обе экспедиции — Северо-Вогульская и Северо-Сосьвинская — в 1933 году использовали в качестве рабочих две бригады, сформированные в окружном центре по заданию председателя окрисполкома Я.М. Рознина. Их формировали как старательские артели по поиску золота. Бригаду Михаила Бахтиярова включили в состав Северо-Вогульской экспедиции треста «Уралзолото». Она работала с 12 июля по 15 сентября 1933 года, полевой сезон пришлось завершить досрочно, так как рано выпал снег.
Так получилось, что в состав экспедиции Н.А. Сирина была включена бригада Федора Дмитриева, как он сам ее называл — «артель старателей-любителей по изысканию полезных ископаемых в Остяко-Вогульском округе».
В фонде №1 Государственного архива автономного округа хранятся письма, адресованные Я.М. Рознину М. Бахтияровым и Ф. Дмитриевым, в которых они делятся своими впечатлениями о прошедшем полевом сезоне. Строки писем, подчас проникнутые настоящим трагизмом, повествуют о наших земляках, настоящих подвижниках, людях, бескорыстно служивших своей родине. Вчитаемся в эти строки.
Из письма М. Бахтиярова:
Уважаемый тов. Рознин!
Случайно узнал, что Вы возвратились в Остяко-Вогульск, не вполне поправивши свое здоровье… Я лично со своими ребятами предполагал, что Вы не возвратитесь, т.е. не пожелаете продолжить свою работу здесь на Севере, а остановитесь где-либо в центральной полосе, промышленных центрах. Извините, я Вас затрудняю своими письмами, возможно, раздражаю, что беспокоюВас не вполне оправившегося от болезни. Но я не могу утерпеть, не могу скрыть того, что видел, что испытал на дальнем Севере.
Здесь, приехавши, я не встретил ничего. Отношения сухие. Передал экспонаты кварца и только. И этим самым считал и считаю, что моя миссия закончена… В отсутствии Вас я уже обращался за помощью продвинуть вопрос дальше к редактору нашей газеты «Ханты-Манчи шоп». С приездом Вашим по выздоровлении, думаю, что приступлю к работе. Вы вспомните о нас, т.е. я этим хочу сказать… в развитии промышленности отделите и нам небольшой участок в этой работе. Ребята мои, хотя они не здесь, но они ждут от меня, как будет дальше. Они надеются, что Вы, тов. Рознин, не будете от них в стороне как рабочих… я в отсутствии Вас затруднялся и затрудняюсь что-либо написать определенно. С приездом Вашим, возможно, вопрос разрешится.
Для нас непонятно осталось такое явление, что заслушан был доклад начальника нашей разведочной геологической партии тов. Кулеша, а работавших вместе рабочих никто не был заинтересован заслушать. Возможно, небольшую толику могли бы внести мы в виде предложений…
Уверен в надежде, что вы нашу группу рабочих не оставите без внимания и …сообщите мне в Самарово в контору связи, где я в данное время служу.
Попутно скажу, что, познакомившись с инженером Лапкиным, бывшим в экспедиции профессора тов. Алешкова, я завязал дружескую связь. Послал письмо ему в Ленинград… Жду ответа.
Завязать письменную связь со своим начальником инженером-геологом пока не могу, потому что должен 20 рублей, каковые вперед должен выслать и только тогда могу связаться. Небольшая сумма, а ее нет, является тормозом в ценной работе.
Надеюсь, что ответите мне что-либо коротенько, чтобы как лично я, а также мои ребята смогли бы успокоиться. Простите еще раз за то, что затрудняю вас, навязчив, нескромен, все же уверен, что Вы не оставите без внимания.
С товарищеским приветом бывший бригадир Бахтияров Михаил.
20/Х11-33 г.
* * *
Остяко-Вогульский окрисполком, тов. Рознину от бригадира артели старателей Ф. Дмитриева
Докладное письмо
В Березово приехали 22/6-33 г. 26 получил наряд райснаба и райинтеграла на снабжение с нашими семьями в Няксимволе в верховьях Сосьвы, № документа 200/6 на четыре месяца, а дальше велено телеграфировать о результатах, вышлют второй наряд снабжения. 6 июля приехали в Сартынью, дальше с семьями ехать по Сосьве нельзя, вода совсем обмелела, пришлось семьи оставлять в Сартынье. Тут же приехала партия Северо-Сосьвинской горной экспедиции под руководством инженера Сирина, который нас взял из Сартыньи рабочими и выдал нашим семьям документ на снабжение. Мы вынуждены были поступить в экспедицию и поэтому, чтобы ознакомиться с местностью и техническими знаниями и для пополнения наших скудных ресурсов.
15 июля приехали в Няксимволь, откуда 17-го я написал вам доклад, получили ли вы его? По окончании работ экспедиции мы должны были начать старательскую работу по договоренности с Сириным, после работ он должен нам указать те места, в которых более надежна старательская работа. Что им и было сделано, показал нам две речки, в которых золото есть, но сколько его, на какую глубину и какой толщины пласт песков, не узнано. На будущую весну в обязательном порядке нужно повести тщательную разведку, если это будет проделано, говорит, вами, то будет плюсом для правительства, тогда лишние средства на разведку 2 речек не затратятся… Но говорил, что вряд ли пойдет к вам навстречу местное начальство, даст ли снабжение. Я говорю, что у меня есть наряд на 4 месяца, но Сирин все же посылал в Ивдель, в «Союззолото» зарегистрировать выданный Вами нам документ, тогда получите, говорит, полное снабжение горняков. Но это нужно сделать только санным путем, и эти 4 месяца наряда мы намерены бы использовать на старательской работе и приехать в Ивдель уже с разведочным результатом.
Сам Сирин до конца работ не дожил, уехал 20 сентября в Ивдель и оттуда в Свердловск, что очень жаль, что не дожил до окончания работ. 16-го октября мы выехали из тайги в Няксимвольпо окончании работ экспедиции… Я пошел в местный интеграл за получением продуктов для поездки. Интеграл нам категорически отказал на основании приказа № 33, согласно которому все старые наряды отменяются. Вот тут-то и сбылись слова Сирина… 20-го нас уговорил начальник нашего Лопсинского отряда т. Логачев поехать туда, где им 14 октября обнаружен уголь и где нужно пробить один или два шурфа, на что мы согласились. Я составил 2 телеграммы: одну Вам и одну в РИК.
Пока ходят телеграммы, мы поработаем с Логачевым. 20-го в 10 часов вечера я получил телеграмму из Сартыньи, вот ее точная копия:
«Если можно, передайте Дмитриеву результат срочно. Паек здесь совсем не дают, лежим почти при смерти. Кукарский нам дал бумажку на снабжение, постарайтесь увидеть Кукарского и ему сказать. Если можно, то передай Дмитриеву: немедленно пусть захватывает живых. Дмитриева».
Кукарский — это заместитель Сирина, который ездил в Березово и ему Сирин наказал устроить наши семьи в Сартынье. Телеграмма была писана на Екатерину Баннову, которая находится в Няксимволе, про нас думали, что все мы в тайге. Кукарский в Няксимволь еще не вернулся, и неизвестно, когда приедет, его ждать нам не было возможности ввиду надвигавшегося рекостава. От Няксимволя до Сартыньи более 500 км, нужно было торопиться. 21-го мы выехали на лодке, двое суток проплыли и застыли между Тапсуй и Ханглас, где пришлось нам 4 суток проламывать лед и добираться до Ханглас. В Хангласах бросили свой багаж и лодку, пошли пешком по болотам…
Болота были непромерзшие, и мы тонули на каждом шагу до пахов, все простыли. В Сартынью пришли уже 6 ноября. Оказалось: за первую половину нас снабдили, а за вторую отказали, и до прихода нашего семьи не получили ни одного грамма. Пришлось питаться где нищенски, где за работу, мену кой-чего. Стали брать грибы, за них давали пряники, а муки ни грамма. Стали брать бруснику, за нее совсем ничего не дали. И вот подумайте, как они прожили 4 месяца, какими я их застал. Благодаря таким местным работникам получился срыв шурфовки на угле Логачева и наша старательская работа.
За это время столько пришлось перенести, что за несколько лет вперед пришлось состариться. Я чуть с ума не сошел. Когда я обратился в Интеграл к зав. Буракову, так он и говорить не хочет, то же самое и туз. совет. Документов окрисполкома, района, экспедиции и признавать не хотят.
В день Октябрьских торжеств пришлось сидеть голодными, хорошо, что у меня был привезен из Самарова литр вина, пол-литра я выпил на работе в экспедиции, как лекарство, каплями. С пол-литра принес обратно в Сартынью и с великим трудом на него нашел килограммов 8 муки, и то через людей. В то же время зав. Интеграла Бураков уговорил туземца-пушняка получить под пушнину литр спирта и чтобы половину тот принес ему, за который, наверно, дал кое-какой дефицитный товар. Туземец зря тоже не даст, он сам выпить умеет… У них есть установка на 100 р. сданной пушнины продать 1 литр спирта, но у туземца сдано было к 8-му октября на 40 р. Раньше авансом ему было дано пол-литра, и еще дал к празднику справку на получение литра. В праздник не один был Бураков пьян, а все служащие, находящиеся в Сартынье, исключая одну избачиху Албычеву. Все устраивали семейные вечера и пьянку, а мы…
Первое дело пришлось искать работу, и с великим трудом добились в том же Интеграле по договору щепную работу. И только 11-го получили авансом муки по 20 кг на семью. И что получается на такую голодовку? Однако муки больше нет, есть нечего. Мне по целевому снабжению изделий нужно выработать на 200 р. в месяц, только тогда кое-как прокормлю свою семью, но в… короткие дни и холода с великим трудом можно заработать 80—100 р.
И вот наступила чистка партии, уверен, что я с первого вопроса буду исключен, потому что у меня в голове вся политика — хлеб и хлеб. Отдаюсь весь на благо сов. власти, если не знаньем, так сердцем. Облигации второй пятилетки выкупил на 100 р., еще лотерейных билетов на 12 р. И сюда ехал с надеждой найти, достать и дать сов. власти чистым золотом всё. Почти полностью две семьи на своем иждивении, ребята труженики и всякие трудности переносят безропотно. Они преданы пролетарскому государству, за некоторыми и сейчас имеются задолженности, когда они мне их возвратят, неизвестно. Через это сам терплю большую нужду, но с них не прошу. Прошу Вас, тов. Рознин, сделать вывод. Я Вам вылил всю душу и надеюсь, не оставите без наказания меня за то, что не сумел иначе повернуть дело, или того, по чьей вине все это получилось.
Также прошу вас вывести из тупика, дать установку дальнейших действий. Но беда в том, что за время нашего мытарства мы стали бессильны в финансовом положении, и очень жаль того, что очень много сделали затрат по нашему рабочему карману, и на сооружения, которые пропадают без дела, и в передвижениях с семьями.
Богатства на Северном Урале есть, уголь, золото, известняков скалы, горный хрусталь, изумруд и многое другое. Думаю, чем скорее то или другое вырабатывать, тем легче будет пролетарскому государству. С нами согласен был поехать местный няксимвольский житель, некто Пьянников, который уже 3 года, вернее, три сезона, работал у Сирина исключительно на пробах золота и очень хорошо знает те места. Но без вмешательства соввласти у тузсовета его не вырвешь.
Прошу Вас также, тов. Рознин, уведомить Свердловскую контору УГР, чтобы больше таких прорабов, как Стуков Вадим Иванович, не посылали. Он едет сюда только лишь за тем, чтобы съесть рабочий паек да попить из рабочих крови. Ни одного взгляда, ни одного слова рабочий не слышал от него ласкового, все время ходит тучей грозной. От нечего делать пожирает паек рабочего… Нам няксимвольцы сказали, что Вам со Стуковым не вытерпеть, сбегайте, это, говорят, такая сволочь, что и пайки съест, и обсчитает…
Говорят, без скандала ни один год с ним не обходится. И правда, я раз ему прямо сказал: от такого прораба, наверно, не одна сотня рабочих плачет, на что, кроме матерка, он ничего не мог ответить.
Бывший бригадир Дмитриев. Ноябрь 1933 года
* * *
Так начинался геологический поиск в Западной Сибири в 30-х годах.
