Шульц Л. Р.
Рыбный промысел Кондинского района имеет своими объектами следующие породы рыб: язя, щуку, чебака, карася, окуня, сырка, ерша и налима. Ерш, в значительном количестве и очень крупных размеров ловится в нескольких озерах, из которых наиболее известное Турпальское. Налима промышляют только в верховьях Конды и в притоках верхнего течения. Сырок промышлялся в большом количестве в озерах, принадлежащих остякам юрт Согомских и Нюркоевских и некоторых других, но вследствие бывших два года подряд заморок он в настоящее время промыслового значения не имеет; не имеет его также нельма, подымающаяся в единичных экземплярах по реке до Болчар и выше. Стерлядь ловится в громадном количестве в устье Конды, но по самой реке ее добывают тоже в виде исключения. Независимо от стихийных причин, уменьшавших размер добычи от рыболовства в 1924 году, он, по словам жителей, постепенно падает из года в год. Причину уменьшения количества рыбы местные жители видят главным образом в заграждении Реполовской протоки ниже впадения Конды мережным запором, который не пропускает более крупную и ценную рыбу в Конду; к этому надо прибавить применение сплошных запоров весной и летом в реках и речках, впадающих в Конду. Часто повторявшиеся за последние годы заморы в Оби и в Иртыше также не оставались без влияния на количество рыбы, но все эти явления, наблюдавшиеся и раньше, по авторитетному мнению С. К. Патканова, в общем уравновешиваются чрезвычайно благоприятными условиями для размножения рыбы на здешнем просторе, и достаточно нескольких благоприятных годов, чтобы восстановить рыбное богатство. Недостаток рыболовных снастей до сих пор сильно сказывается на успехе промысла.
Главная неводьба происходит осенью по Конде, при этой неводьбе в селениях выше юрт Камовских и до юрт Есаульских включительно через Конду городят «запор». Неводом при этом пользуются длиной от 120 до 150 сажен (ручных), при высоте стены до 2-х сажен: число ячеек на одну сажень. Срок службы такого невода 1-2 сезона, после чего раньше его обычно бросали, выбрав только лучшие части на устройство саипов при ловле «чердаками». Теперь этим же неводом приходится пользоваться круглый год. Весной им ловят по курьям, только несколько облегчив кибас и уменьшив величину стены, а зимой его употребляют при подводной неводьбе. Промысел «чердаками» за последние годы мало практикуется, причина этому, говорят, большие осенние воды, повторяющиеся все чаще. Ставными сетями пользуются, пожалуй, больше прежнего, делая их из мережи домашнего приготовления, но избегают употреблять их летом, когда они быстро гниют в теплой воде, в холодной же воде они могут служить несколько лет. До минимальных размеров сократился промысел переметами, дававший раньше довольно большие уловы. Уменьшилось также, по-видимому, употребление «рукавов» и лов при помощи удочек. В верховьях зато входит в употребление крючок-капкан для ловли крупных щук в озерах.
В отношении способа хранения рыбы тоже заметны перемены в сравнении с прошлым. Во время весеннего промысла сказываются отсутствие и недостаток соли, заставившие заменить засол сушкой. Почти перестали теперь выделывать так называемый «чемыл», то есть слегка прокопченную и просушенную при помощи огня мелкую рыбу, главным образом чебака. В верховьях Конды еще продолжают его приготовлять таким способом, но только для собственного употребления; зовут его там «урак». Язь и другая крупная рыба сушится без головы… Карась сушится с головой и не распластанный.
Объектом охоты служат главным образом пушные звери: белка, лисица, соболь, колонок, выдра, куница, кидас, горностай и, в последний год, бурундук. Единицами добывают медведя, росомаху, волка, барсука, рысь и зайца. При этом соболь встречается исключительно в урманной части района, а лисица по преимуществу по нижнему течению, начиная от Леушинского.
На мясо добывают оленя и лося. Лесную птицу, бывшую раньше важным предметом охоты, почти перестали добывать ввиду низких цен на вес. Водяную птицу, почти исключительно уток, добывают для пищи, собирая одновременно перо, как и у лесной птицы. Ловля при помощи перевесов почти не практикуется, если не считать двух перевесов в Болчарах.
Некоторые старые способы охоты совершенно оставлены, как, например, охота за лисицей верхом, с нагайкой, по сорам в низовьях Конды; устройство подсеков и зверовых ям. Главным способом промысла является охота с ружьем и с собакой. Колонков и горностаев иногда травят собаками, не стреляя. Хороших зверовых собак для охоты на лося и на медведя теперь по Конде сохранилось немного. Лосей, несмотря на запрет, добывают главным образом по насту и «тормуют» в комарное время, когда шкура и мясо крайне низкого качества; также весной добывают оленя во время первой затайки, по «чиру». Для соболиной охоты чаще, чем прежде, пользуются сетями (кулупами); менее в ходу капкан. Наоборот, большую часть лисиц добывают капканами. Стрихнином не пользуются, опасаясь отравить собак.
Запрещение относительно охоты до известного срока соблюдается жителями Кондинского района, если не считать охоту за крупным зверем весной, что, с одной стороны, объясняется стародавней привычкой и охотничьим азартом, а с другой — довольно острой нуждой в продовольствии, как, например, было в истекшем году. Совершенно зато не считаются со сроками охотники, являющиеся ежегодно в Кондинский район издали. Главный контингент их дают притавдинские селения для верховьев Конды и бывшие Кугаевская, Демьянская и Филинская волости для низовьев. Вопрос ограждения Кондинского района от их прихода является существенно важным для будущего охотничьего хозяйства. К сожалению, райисполком, по-видимому, увлекаясь фискальной стороной дела, более озабочен получением сбора с этих охотников, чем их изгнанием.
Другим не менее важным вопросом надо считать организацию питомников. Кормление лисиц в районе производится очень давно, но это еще ничего общего не имеет с рациональным разведением пушного зверя. В юртах Чесноковых в 1923 году (под маркой союза охотников, на самом же деле одним лицом) сделана попытка устройства питомника, но благодаря неумелой постановке и отсутствию средств на должное оборудование попытка не увенчалась успехом, и последний из производителей питомника погиб в 1925 г. Между тем опыт, бывший в Тобольске, в немного менее благоприятных условиях, давал прекрасные результаты в отношении разведения чернобурых лисиц. Разведение соболя в неволе также испытано еще покойным Н.Я. Словцовым и оказалось вполне возможным.
В тесной связи с вопросом об охране и возможности разведения пушного зверя стоит вопрос о заповедниках, выдвинутый мною еще в 1921 году.
Ввиду трудности доступа к этой части (к верховьям) Конды охотники туда почти не проходят, но в 1923 году некий гражданин Литовских (ныне, кажется, умерший) добыл там четырех бобров. Отсутствие в продаже бобровых шкурок, к сожалению, еще не говорит за то, что их не добывают, так, например, упомянутый Литовских убивал их из-за струи, которую считал наиболее ценной частью добычи и которая действительно пользуется большим спросом среди вогулов и остяков. Судя по тому, что охотникам известны такие подробности из биологии бобра, как, например, то, что железы со струей бывают наиболее наполнены более или менее в зависимости от фаз луны и что убитого бобра надо класть на спину, пока содержимое желез не остынет, можно предположить, что не так уже редки случаи добычи бобра. По водоразделам между вершиной Конды и вершинами Супры и Мулымьи находится место обитания лучшего в районе по своим качествам соболя, — по крайней мере, одноценного с васпухольским; поэтому было бы целесообразно организовать заповедник одновременно для бобра и для соболя.
Ягодный промысел, один из важнейших в Кондинском районе, в течение последних годов постепенно ухудшался ввиду отсутствия ухода за борами. Уход заключался в периодическом выжигании тех боров, в которых брусничник устарел. В самое недавнее время населению запрещалось производить это выжигание из опасения лесных пожаров; но, быть может, эта опасность, при соблюдении всех должных мер предосторожности, преувеличена и во всяком случае не больше, чем та, которую представляет собой пребывание в лесах множества охотников и сборщиков ягод. Обычно боры выжигались через срок от 8 до 10 и более лет. Года два необходимы брусничнику для того, чтобы отрасти; третий год он начинает давать ягоды и на 4- 5-й достигает максимума производительности. В следующие за этим годы урожайность постепенно понижается до нового выжигания. По данным С.К. Патканова, выжигание брусничных боров начало практиковаться с 30-х годов прошлого столетия и ко времени его обследования Кондинского края, в 80-х годах, по-видимому, на них не отразилось, но тогда уже он высказал предположение, что повторное выжигание, уничтожая новый подрост, в конечном итоге должно будет повести к порче и уничтожению боров.
В настоящее время это обстоятельство можно считать доказанным на деле. Довольно часто встречаются пространства в борах с очень редкими деревьями, которые, во-первых, дают большой процент ветровальных, а во-вторых, настолько мало защищают брусничник от атмосферных влияний, что тот в годы больших жаров высыхает или при сильных заморозках замерзает. Сами жители замечают, что в некоторых борах брусничник заменяется оленьим мхом и что местами после гибели его обнажаются голые пески. Для сохранения ягодного промысла, столь важного для района, необходимо всестороннее обследование брусничных боров, условий роста брусничника и леса и влияние на них периодического выжигания. Забота местного населения о борах, кроме выжигания, выражается в запрещении рубки леса и захламлении его, в запрещении употреблять при сборе ягод железные ковши, портящие ягодник, и в регулировании времени приступа к сбору ягод установлением известного срока; обычно Семенова дня (14 сентября нового стиля). Большая часть ягод остается в лесу до морозов, сложенная в срубах, покрытых берестой и укрепленных особыми жомами для защиты от медведя и росомахи. Мерзлые ягоды после привоза в селение и до их отправки для продажи отвевают для очистки от хвои, листьев и мелких засохших ягод. Спрос на кондинскую бруснику благодаря ее высоким качествам всегда обеспечен на рынках Тобольска и уральских заводов.
Кедрово-шишечный промысел отличается неустойчивым характером. Годы хорошего сбора чередуются с такими, когда орех не родится вовсе, или в незначительном количестве, или, наконец, когда весь урожай уничтожается так называемым «гадом», то есть ореховкой и ронжей. С.К. Патканов считает, что через 3 года на 4-й бывает урожай ореха, но, по отзывам жителей, многие урманы дают орех через значительно более длинные сроки. Много урманов по правую сторону реки Конды, дававших когда-то богатые урожаи ореха, после лесных пожаров испорчены надолго. Надо отметить несовпадение данных С.К. Патканова относительно размеров и качества кедровых урманов, принадлежащих отдельным селениям, со сведениями, полученными мною во время последней поездки. Несомненно богаты орехом обширные урманы Чекаткинский и Катышинский в пределах Нахрачинского сельсовета; упоминаемые же Паткановым урманы Турпальский, Зимне-Пуштинский и другие большого промыслового значения не имеют. Так же, как обследование бобров, необходимо и изучение урманов, могущих быть эксплуатируемыми, и выяснение мер для поднятия их урожайности и устранения вредных для деревьев способов добывания шишек.
Земледелие за немногими исключениями не имеет значения в настоящее время и в будущем будет иметь только в районе Леушинского материка; но там зато оно должно будет занять первенствующее место среди других промыслов. В остальных селениях, главным образом по левому берегу Конды, где песчаные почвы делают земледелие возможным только при условии усиленного удобрения, оно вряд ли разовьется до крупных размеров. В то время как на песчаных почвах урожай не бывает выше, чем сам-пять и сам-шесть, он на суглинках материка достигает сам-десять, одиннадцать и больше.
Наиболее распространенный хлеб в настоящее время — озимая рожь ввиду ее неприхотливости; раньше, при большом спросе со стороны ямщиков, больше возделывали овес. В крайне незначительном количестве высевают ячмень и яровую пшеницу, причем надо отметить, что последняя почти всегда вызревает прекрасно. От инея хлеба страдают редко; чаще от засухи, в особенности на песчаных почвах.
Земледельческие орудия крайне примитивны: это сохи-колесники, сабаны и самодельные бороны, часто с деревянными зубьями. Глубина вспашки от 2,5 до 3 вершков. Севооборота не соблюдают никакого.
Огородничество привилось в большинстве селений давно. Преобладает возделывание картофеля, который, однако, в большинстве случаев дает невысокие урожаи в сам-пять — восемь, редко в сам-десять. Остальные овощи, как-то: капуста, свекла, лук и другие — мало разводятся, но постепенно распространяются все шире. Сильно размножилась культура табака — махорки: она пошла настолько успешно, что листовой табак, так называемый «линейка», важный когда-то в кондинской торговле товар, в настоящее время не ввозится в район совершенно.
Огороды страдают от водяных крыс так же, как поля, если не больше.
У большинства селений имеется больше чем достаточно сенокосных угодий, притом часто весьма хорошего качества, но не пользующихся никаким уходом. Покосы чаще всего поделены по душам, но более далекими пользуются все, кто хотят. Большой помехой для сенокошения являются застойная вода на заливных лугах, которая иногда вплоть до поздней осени не дает возможности приступить к косьбе, а также осенние паводки, топящие и уносящие готовые стога сена. В последние годы и на лугах чрезвычайно умножилось число водяных крыс, вредящих им еще больше, чем хлебам и огородам. Везде пользуются косой литовкой, вытеснившей горбушу. Сено меряют на копны, которые здесь имеют небольшой размер (4 V2 — 5 пудов).
Скотоводство в районе заключается в разведении лошадей, крупного рогатого скота, овец и, в единичных случаях, свиней. Лошади обычно довольно мелкие, неопределенной породы; иногда встречаются лошади близкие по экстерьеру к обской и с такими же хорошими качествами в отношении выносливости и силы. Нередко можно встретить лошадей, делающих дорогу до Тобольска, то есть около 200 верст, с одной или двумя кормежками. Все лето и до начала морозов лошади находятся на свободе и иногда далеко уходят от селений, кроме, конечно, тех случаев, когда на них пашут. Лошадей кормят почти исключительно сеном, овса им дают очень редко, заменяя его в дороге обычно печеным хлебом. Эпизоотий на лошадях в памяти жителей не бывало. Летом кони иногда погибают в топких местах, где они к тому же легко делаются добычей медведя.
Крупный рогатый скот с довоенного времени уменьшился в количественном отношении и ухудшился в качественном; низкорослый и маловесный, он в то же время маломолочный. Средний живой вес коровы от 11 до 12 пудов, убойный вес от 4 до 5 пудов. Количество годового удоя около 40 ведер. Летом коровы пасутся без пастухов поблизости от селений, возвращаясь для кормежки ежедневно домой. Зимой содержат коров в холодных дворах, так же, как лошадей; для телят устраивают внутри дворов теплые хлевы из мха. От медведя коровы страдают чаще, чем лошади. Эпизоотий на рогатом скоте не наблюдалось также очень давно. Необходимо приобрести производителей, упорядочить случку, так как условия для скотоводства в общем вполне благоприятны, и местный скот, как показал опыт, сравнительно легко может быть улучшен.
Овцеводство развилось недавно и превышает теперь по числу голов количество довоенного времени. Овец стали держать уже в громадном большинстве селений. Овцы, обыкновенной русской породы, содержатся главным образом ради шерсти. Преобладают овцы черной масти, некрупных размеров; шерсть не особенно длинная и довольно грубая. Зимой 1924-1925 года в селениях по верхней Конде появилась на овцах эпизоотия, давшая довольно большое количество павших.
Продукция Кондинского района за 1924-1925 год, если не учитывать единичных ремесленников, составит по грубому подсчету 142 000 рублей. На одного трудоспособного жителя, следовательно, приходится 67 р. 07 к., а на каждого едока — 31 р. 45 к. Такой расчет не совпадает с данными бюджетного обследования отдельных хозяйств, дающего большие цифры дохода. С одной стороны, такое расхождение возможно благодаря недостаточной типичности хозяйств, описанных в качестве середняцких, с другой же оно указывает на преобладание хозяйств с уровнем доходности ниже среднего; по субъективным впечатлениям во время своей поездки я склонен предположить последнее.
Откладывая пока оценку того, насколько продукция данного 1924-1925 г. по разным причинам отклоняется от возможной средней годовой продукции, постараюсь выяснить, в какой мере она обеспечила нужды населения района и его хозяйства. К сожалению, у меня нет общих сводок о размере всех обязательных платежей и повинностей, которые ложатся на население района, так что не представляется возможным вычислить все с достаточной точностью. Повинности и платежи состоят: из, во-первых, ясака в размере 2 р. с каждого трудоспособного, что составляет 4 298 р.; во-вторых, из сбора за добытую пушнину в размере 10 к. с белки, что при ее стоимости в 70 к. составляет 41,3 проц.; этот сбор, если принять данные райисполкома (т. е. 12 942 р. 60 к.), составит 1 850 р. 79 к.; в-третьих, из попудного сбора с рыбы, что, опять-таки принимая данные исполкома, дает 1 973 р. 50 к.; в-четвертых, из арендной платы за ягодные угодья и за рыболовные; о последней сведения мной не получены, но принимая во внимание, что при исчислении арендной платы принято 10 проц. от производительности… в 1923 году и зная, что улов на них был свыше 65 000 пудов, мною принята цифра в 6 500 руб.; она подтверждается также приблизительным размером платы, падающей на каждый промысловый пай в большей части исследованных селений; в-пятых, из платежей по обязательному страхованию в размере 3 412 р .81 к.
Всего, следовательно, платежей получается 18 031 р. 13 к., или 12,7 проц. всей доходности от промыслов. К этому надо еще добавить подводную повинность, являющуюся при переводе на деньги весьма значительной, и сбор, взимаемый при выдаче разрешений на вывоз из района продуктов своего промысла, ныне, кажется, отмененный. Подводная повинность вообще тяжелая в районе с редким населением и большими расстояниями между населенными пунктами, к тому же крайне неравномерно ложится на отдельные селения в зависимости от их нахождения на проезжих дорогах или отдаленности от них. Установленная райисполкомом такса, полагающая поверстную плату в размере 15 коп. с версты от представителей хозяйственных организаций, 10 к. от лиц, командированных из других округов, и 7 к. от командируемых из Кондинского Рика, фактически почти ничего не меняет, так как подавляющее большинство подвод падает на перевозку милиции и членов сельсовета, которые пользуются бесплатным провозом; также бесплатно едут еще некоторые категории лиц, как, например, делегатына районный, окружной и другие съезды, арестованные и др. В пунктах скрещения дорог, как в юртах Чесноковских, Есауле или в селе Шаиме, подводная повинность достигает весьма больших размеров. Так, например, в Шаиме за время с первого октября 1924 года по 30 марта 1925 года падало на пай 165 верст одноконной подводы. В летнее время, когда гоньба производится на лодках, расстояние по реке почти удваивается, так что при уменьшении числа подвод тяжесть повинности мало уменьшается. Попытки отдельных сельсоветов урегулировать подводную повинность путем раскладки ее по сельсоветам с переводом ее на деньги не удалась, так как соответствующее постановление не утверждено Риком; добровольное же соглашение большинством селений, стоящих вдали от проезжих дорог, не исполняется.
Остающиеся за вычетом повинностей и платежей средства расходуются на покрытие нужды в предметах первой необходимости и на покупку средств и орудий промысла. Из списков товаров, проданных заготовительными органами и кооперацией, видно, чем именно и в какой мере эта потребность удовлетворена.
На муку падает от 54 проц. до 75 проц.; мука почти исключительно ржаная, пшеничной не более 10 проц., а крупчатка употребляется почти только в Нахрачах, что объясняется пребыванием там служащих, райисполкома и др. На мануфактуру приходится от 17 проц. до 32 проц. (преобладают ситец и крестьянский холст, крайне незначительно количество суконных товаров). Далее в нисходящем порядке идут: керосин, соль, крендель, сахар, кожа, спички, мыло, огнеприпасы и др. Здесь надо отметить крайне малое количество соли, указывающее, с одной стороны, на недостаточность и несвоевременность завоза ее, а с другой — на то, что покупная способность населения уменьшилась, заставляя его заменять засол рыбы сушкой ее. Ничтожно количество проданной мережи (2 298 сажен). При отсутствии в районе культур конопли и льна и при прекратившемся почти совершенно употреблении крапивы для мережи такое явление подтверждает общую жалобу населения на недостаток рыболовных снастей. Весьма недостаточно также количество проданного огнестрельного оружия; оно сводится к нескольким десяткам берданок и к единичным двухзарядным одноствольным дробовикам германской работы. Не имеется также почти совершенно капканов.
Если сравнить ассортимент товаров, ныне сбываемых в Кондинском крае, с довоенным ассортиментом, то оказывается следующее: среди мануфактуры за счет суконных товаров и тканей видное место приобрели крестьянские холсты; кирпичный чай и листовой табак, считавшийся раньше ходовым товаром, ныне отсутствует почти совершенно. Первый из них (чай) заменен суррогатами: лист малины, кипрей, лабазник и др., второй — табаком своей посадки; значительно уменьшилась также продажа галантереи и сластей.
Из сказанного можно заключить, что население в 1924-25 г. имело возможность удовлетворить только ниаболее насущные потребности, и то не везде (так, например, в отдельных селениях Карымского и Болчаровского сельсоветов были семьи, которые голодали), и ввести довольно-таки тяжелые налоги и платежи, не помышляя от укреплении и расширении своего хозяйства и промысла. Следует отметить, что, к сожалению, при изыскании налогов иногда применялись методы очень далекие от убеждения, это тем более нежелательно, что население в своей массе, по общему отзыву работников сельсоветов, крайне добросовестно относится к лежащим на нем обязанностям. Стремление части населения Шаимского и Сатыжинского сельсоветов быть присоединенными к Тагильскому округу помимо всегдашнего экономического тяготения к уральским заводам в значительной мере объясняется вышесказанным и сравнением платежей в соседнем округе и способов взимания их у себя.
Население района претерпело за последние 20 лет ряд изменений как относительно своей абсолютной численности, так и относительно племенного состава и условий расселения. В 1903 г. в волостях, составляющих нынешний Кондинский район (кроме селений Рыньинского и Ландинского) было 85 населенных пунктов с населением в 3271 человек. В 1910 г. те же волости имели 94 населенных пункта с 3 426 жителями. В 1924 году Кондинский район имел 106 населенных пунктов с 4 515 жителями. Наблюдается постоянный рост населения и умножение числа населенных пунктов, но если рассмотреть состав населения по национальностям, то выясняется, что туземное население не только не умножилось, но даже сократилось в числе, так что возрастание, по-видимому, произошло исключительно за счет русских, и притом русских, переселившихся в район со стороны. Данные за прошлое время очень неполны, но все же некоторые выводы из них сделать можно.
По бывшему Шаимскому приходу, который почти целиком совпадает с теперешним сельсоветом, в 1904 году проживало 300 вогулов и 45 русских, теперь же в сельсовете числится 294 вогула и 326 русских. Образовалось 4 новых поселения: Саран-суй, Урай, Петропавел и Чантырья. В Леушинском сельсовете вновь образовалось 5 поселков: Корн, Варан-паул, Луговая, Мыс и Гари; то же в Сатыжинском: Денисовка, Путизанцева, Новая, Озеро и Половинка; в Нахрачинском сельсовете вновь образовался поселок Новый Катыш, и в Болчаровском поселки: Алексеевский, Пуголь и Шемлинский; последний на месте давно уже вымерших юрт Шемлиных.
Уменьшение числа вогулов и остяков трудно объяснить, так как ряд выписей из уцелевших метрических книг причтов Болчаровского, Нахрачинского и Шаимского показывает постоянное превышение рождаемости над смертностью. Превышение смертности в Болчаровском приходе наблюдалось только в годы с 1826 по 1828, а в Нахрачинском — с 1858 по 1861 год. В Шаимском приходе смертность была выше, она превышала рождаемость в годы: 1873, 1875, 1979, 1885, 1886 и 1907 гг., но если взять время с 1869 г. по 1909, то в итоге и здесь получится прибыль 36 человек. Возможно, что разница в данных получается благодаря неправильности определения национальности регистрируемых при смешанных браках; во всяком случае, этот вопрос должен быть разработан в дальнейшем.
