В.В. Бартенев
Ижемские зыряне, или просто ижемцы, как они себя обыкновенно называют, — все выходцы из Печерского уезда Архангельской губернии. Там они, в количестве приблизительно 20 тысяч, живут, главным образом, по р. Ижме (отчего и местность их обыкновенно зовется Ижмой), а также по р. Печоре. Образовалось там поселение первоначально в XVI столетии, когда появились русские выходцы из Великого Новгорода. Потом туда пришли вологодские зыряне и смешались с русскими. От этого смешения и образовались ижемские зыряне. Преобладающий элемент, однако, зырянский, это видно из того, что ижемцы говорят по-зырянски, хотя с большою примесью русских слов. Тип их, в общем, финский, но есть и великорусские черты. Ижемцы — рослый, здоровый и красивый народ. Большинство носит окладистые, великорусские бороды. Лица румяные, с живым и наглым взглядом серо-голубых глаз. Женщины довольно красивы: белые и румяные, хотя неприятно поражает их животная красота. В этом отношении выгодно отличаются лица обдорских русских девушек, обыкновенно с милым и благородным выражением.
У себя на родине зыряне занимаются земледелием, держат коров, а приблизительно с половины текущего столетия стали приобретать оленей и выходить с ними к северу, в тундру. Многие занимаются торговлей: возят оленьи шкуры для выделки замши в Москву и в Нижний, оленье мясо, рыбу, куропачьи крылышки. Неблагоприятные условия Ижемского края, а также необыкновенная плодовитость этого племени заставили их двигаться дальше, и вот они перешли Уральский хребет и, в довольно значительном количестве, расселились по всему Березовскому округу. Были единичные попытки зырян переселиться из Березовского округа в Алтайский горный округ. В Обдорск зыряне приезжали сначала для торговли, а потом стали селиться для постоянного жительства и ведут образ жизни, подобный русским, т. е. летом ездят на рыбную ловлю, а зимой скупают пушнину у самоедов. Обдорскому краю известны еще зыряне кочующие и приезжие для торговли. Постоянно живущих в Обдорске около 300 человек. Кочующие зыряне ходят круглый год с оленями по тундре наравне с самоедами, только оленей у них больше, да обыкновенно они держат работников самоедов. Кочующих зырян в обдорском участке сравнительно немного — не более 20—25 чумов. Что касается до приезжающих из Ижмы, то их тоже не особенно много.
Зыряне привозят с собою разного рода товары: топоры ижемской работы, которые считаются очень хорошими для рубки дров, особенно зимой, ящики для нарт, в которых кочевники возят свое имущество, арканы (называемые в Обдорске по-остяцки: тынзян), плетенные из коровьих ремней, разного рода деревянную посуду.
Но главная операция их — это поставка оленьего мяса для Обдорска. Как только станет Обь, в середине или конце октября, так оленеводы приезжают с северо-запада к Обдорску и привозят мерзлую оленину. Их тут ждут с нетерпением. Стосковавшиеся за лето по мясу, жители жадно набрасываются на лакомое блюдо и раскупают по тушам.
Зыряне очень энергичный, предприимчивый и работящий народ. Большинство из них знает какое-нибудь ремесло; среди них много плотников, есть столяры, кузнецы, печники. Главный же их конек — это торговля. Зырян зовут часто «северными жидами», и они отчасти оправдывают свое прозвание. «Народ-эксперт», как выражаются в Обдорске о зырянах, характеризуя их пронырливость. Но к еврейской пронырливости у зырян присоединяется еще любовь и способность к тяжелому физическому труду. Физически зыряне очень сильный и здоровый народ. С детского возраста они постоянно на воздухе. По улицам Обдорска постоянно видишь зырянских ребятишек, играющих в разные игры, резвящихся и бегающих, ояшвленных и шумных. Зыряне большие любители оленьего спорта. Когда они приезжают в. Обдорск, то начинаются настоящие бега по всем улицам. Целыми вереницами несутся зыряне на легких нартах, запряженных обыкновенно четверкой оленей, оглашая-морозный воздух пронзительным уханьем и криком. С длинным шестом (хорей) в левой руке, держа единственную вожжу в правой и полустоя на полозе с левой стороны, зырянин составляет как бы одно целое с нартой и оленями и несется, как птица. Езда на оленях действительно очень приятна, дух захватывает, когда нарта летит прямо по цельному снегу без дороги; только одно неудобство — забрасывает всего снегом из-под копыт, да крепче держаться надо, если не привык, а то слетишь на повороте.
Домашний быт зырян подходит к быту великорусского крестьянства. Одежда мужчин ничем не отличается от русской; только летом иногда вместо сапог носят чирки — род башмаков из оленьих кисов (кисы — шкура с оленьих ног). Зимой носят малицы, которые отличаются белой опушкой вокруг лица. Женщины носят русские сарафаны, а головы обвертывают цветным (большей частью красным) платком, который у девушек концами спускается на затылке как косы, а у баб плотно обвязан кругом. Красный сарафан отличает зырянку от русской: в Березовском округе все женщины ходят в платьях городского покроя.
Избы зырян, домашнее убранство, посуда почти те же, что и у русских. Только разница в том, что зыряне живут очень грязно и неряшливо, в прямую противоположность с обдорянами — русскими, которые, напротив, отличаются своей опрятностью и чистотой: старательно «охичают» свои дома, белят потолки и печи, скоблят добела полы и вообще много хлопочут по своей «домашности». Слова «зырянское житье», «по-зырянски» употребляются русскими хозяйками как синоним неряшливости и неопрятности. Здоровью зырян много вредит непомерное пьянство, которому предаются иногда и женщины; в этом отношении местное русское население, которое тоже не прочь бывает выпить («мы около воды зивем, нам без этого нельзя»), все-таки выгодно отличается своей сравнительною трезвостью.
Женщины-зырянки зато никогда не курят. Как я уже упоминал, тип зырянина очень близко подходит к великорусскому. Присутствием русской крови это вряд ли можно объяснить: не так, ее много в жилах ижемца, если, судить по тому, что господствующий язык племени — зырянский, и говор совершенно особенный — нараспев, не имеющий ничего общего с нашим. Вероятно, это сходство произошло от того, что обе народности в продолжение целых столетий жили в одинаковых географических условиях. Так, всякий, кому приходилось видеть, напр., мордву с ее рослым населением, с окладистыми сивыми бородами, наверное, приходил к мысли, что народ этот этнографически финский, что видно из его языка, но по своей физической организации представляет скорее просто одну из отраслей великорусского племени.
Точно так же и зыряне. В самом деле, великоросс-северянин более походит на зырянина или мордвина, чем, напр., на малоросса, не говоря уже о прочих славянах, особенно южных. С другой стороны — зырянин по своему внешнему облику и фигуре ближе к великороссу, чем к чухонцу, остяку и эстонцу.
Духовное развитие зырян оставалось до сих пор в полном пренебрежении. Грамотность среди них ничтожна. Школ на Ижме очень мало, да и учат там довольно курьезно: учителя сами не знают по-русски, а учат читать, и действительно выучивают читать по-русски, причем ни они сами, ни ученики не понимают того, что читают; «как сумасшедшие», по выражению одного зырянина, рассказывавшего мне, как учили его самого читать, не останавливаясь на знаках препинания, «напроход». У ижемских зырян почти нет своих песен и сказок и никаких преданий, чем они отличаются от остяков и самоедов, обладающих некоторым эпосом.
Песен очень мало и только обрядовые, протяжные и заунывные, как похоронные причитания, которые у них очень в ходу. В Обдорске они перенимают довольно скоро русские песни, особенно местные. В Обдорске же они посылают ребятишек в школу.
Там учителя были все окончившие Омскую учительскую семинарию, и дело преподавания было поставлено хорошо. Учитель, бывший при мне, человек очень преданный своему делу и заведовавший, между прочим, библиотекой, говорил, что большинство учеников, которым он выдает книжки, — зыряне. Учатся они тоже хорошо и большие любители церковного пения. Зыряне, просвещенные Св. Стефаном Великопермским, очень религиозны, строго соблюдают посты и усердно посещают церковь. Если они что-нибудь читают, особенно у себя на Ижме, так это книги духовного содержания. Во многих избушках, даже несмотря на безграмотность и незнание русского языка, вы найдете какое-нибудь житие святых, свято хранимое, а иногда и читаемое вслух каким-нибудь редким грамотеем. Когда зырянин заходит в дом, то, прежде чем поздороваться, он долго усердно молится на образа.
Между русскими и зырянами в Обдорске существует довольно сильный антагонизм, объясняемый столкновением экономических интересов: зыряне являются конкурентами русских в их торговых делах с инородцами. В лице зырян обдоряне встретили предприимчивых, ловких и не брезгливых в нравственном отношении соперников. В деле «облапошивания» инородца зыряне положительно превосходят русских, и сами инородцы относятся к зырянам хуже, чем к русским. Зыряне, напр., часто воруют у инородцев оленей и что придется.
К этому нужно еще прибавить, что зыряне отличаются замечательным духом солидарности. Они оказывают друг Другу деятельную помощь и поддержку. Русские же обдоряне этим похвалиться не могут. «Народ у нас несогласный, никакого дела у нас нельзя сообща устроить», — приходилось часто слышать. Да и действительно, даже в таких пустяках,как, напр., масленичные или рождественские увеселения, и то не могут люди не поссориться и даже не разодраться. На масленице обдоряне устраивают горы для катанья (катушки).
Что бы, кажется, составить стоило одну большую компанию, тогда можно будет построить катушку всем на удивление, Так нет, непременно надо перессориться и разбиться на отдельные маленькие группы. Кроме того, среди русских резче чувствуется антагонизм между богатыми и бедными. Конечно, отсутствие сплоченности у русских не составляет, пожалуй, ничего особенно худого. Если хотите, это указывает даже на более высокую степень развития сравнительно с чисто стадною солидарностью зырян. Антагонизм между богатым купечеством, с одной стороны, и обдорскими бедняками, с другой, указывает на более сознательное отношение к экономическим и общественным явлениям. Точно так же раздоры, которые часто возникают по различным делам частного характера, указывают на более развитую индивидуальность, на большее развитие личности, а иногда и нравственного чувства. Бывали случаи, когда компания обдорской молодежи исключала кого-нибудь из своей среды за безнравственный поступок. Часто среди обдорян возникал негодующий ропот по поводу какого-нибудь возмутительного происшествия: тогда начинались ссоры и раздоры. Конечно, в большинстве случаев несогласность русских в Обдорске возникала на почве личных интересов и на почве так называемой российской безалаберности. Но все же во всем этом есть жизнь или, по крайней мере, зародыши сознательной, разумной человеческой жизни; а этого почти не замечается в сплоченном однородном стаде зырян. У зырян очень слаб антагонизм между богатыми и бедными. Отношения между теми и другими носят т. наз. патриархальный характер. Бедняки с благоговением относятся к разжиревшему и иногда их эксплуатирующему богатею, который, в свою очередь, платит им якобы покровительственным добродушием.
Личных несогласий и раздоров между зырянами меньше, но эта тишина и спокойствие стада, исключительно поглощенного процессами жевания и пищеварения и сплоченного только для взаимной помощи исключительно материального характера. Конечно, братство есть идеал человеческих отношений; но дело в том, что разумному, настоящему братству обыкновенно предшествует период индивидуализма, когда человеческая личность старается освободиться из-под гнета авторитета патриархальной стадности. В этот переходный, критический период мы замечаем часто разного рода неурядицы и якобы падения общинности. Но это чисто временное явление, период брожения, задача которого — сформировать и очистить личность для установления настоящих человечески-братских отношений. Я не знаю, что будет из зырянских детей, когда они станут взрослыми; зырянские дети школьного возраста, по-видимому, смышленее русских, но если сравнить, напр., молодежь русскую с молодежью зырянскою в Обдорске, то предпочтение нужно дать русской, у которой умственные запросы гораздо сильнее. Быть может, зырянам отчасти мешает в умственном развитии обычай ранних браков, принятый среди этого племени — патриархального и чувственного. Как только парень достигнет 18 лет, его немедленно женят, а затем плодовитый зырянин обрастает детьми и погружается в семейные дела и в наживу, необходимую для детишек. Его уже не потянет к книжке или в приятельскую компанию.
У русских же в Обдорске браки заключаются сравнительно позднее. Как бы, впрочем, мы ни относились ко всем этим свойствам зырян, несомненно, что это племя является серьезным соперником для русского населения.
Многие предполагают, что со временем зыряне станут господами по всей низовой Оби. В настоящее время зырянам до этого далеко еще; замечательно, что они, будучи вполне приспособлены к местной «самоедской» торговле, не решаются до сих пор пуститься в более крупные торгово-промышленные предприятия, которые находятся исключительно в руках русских.
Русские купцы и торгующие крестьяне Обдорска ездят на Ирбитскую ярмарку, куда отвозят пушнину и где, в свою очередь, закупают разные товары, доставляемые потом летом на баржах вниз по Оби или осенью на пароходах, приходящих за рыбой из Тобольска.
Кроме того, многие из русских вместо того, чтобы продавать свою рыбу тобольским купцам в Обдорске, сами отправляют ее в Тобольск, нанимая для того пароходы. Один обдорянин в прошлом году сам купил себе пароход. Русские, расширяя свою торговлю, ставят ее на правильную ногу, заводят торговое счетоводство, интересуются требованиями отдаленных рынков и промышленных районов, имеющих для них значение. Мне приходилось слышать от русских разговоры о рыбопромышленности в Астрахани и других местах, о Лейпциге как о заграничном рынке для пушного товара, о сравнительной выгодности закупки мануфактурных изделий в Москве, а не на Ирбитской ярмарке, Значительный интерес возбуждают предприятия А. М. Сибирякова, ищущего и прокладывающего новые торговые пути на Севере, а также и другие попытки в том же роде, напр., исследовать путь по Обской губе в Ледовитый океан для торговых сношений с Англией и Норвегией. Вообще, русскиекупцы довольно чутко прислушиваются ко всему, что может так или иначе отразиться на их делах: к колебаниям цен, новым обложениям, проведению Сибирской железной дороги.
Много разговоров возбуждало ходатайство тобольской городской думы о проведении железной дороги от Тюмени до Тобольска. Что же касается зырян, то они, успешно конкурируя с русскими в мелких операциях с самоедами, редко возвышаются до более крупных дел, где приходится выходить за пределы Березовского округа. Исключения составляют только некоторые богатые зыряне, живущие постоянно на Ижме и только иногда приезжающие в Обдорск. Эти ездят и в Нижний, и даже в Москву, доставляя туда оленьи шкуры, крылья куропаток (идущие на дамские шляпки), мясо и рыбу. Говорят, зыряне приезжают даже в Петербург с рыбой и мясом. Как курьез сообщу, кстати, что некоторые из зырян приезжают в Петербург под видом самоедов, ставят чум на Неве и катают желающих на оленях. Я сам, когда еще был мальчишкой, не раз прокатывался по 5 коп. за круг, не думая, конечно, о том, что когда-нибудь придется так близко познакомиться с этими прелестями. Насколько, впрочем, я могу довериться смутным воспоминаниям отдаленного детства, тогда это были, кажется, настоящие самоеды. Главной операцией вышеупомянутых заезжих ижемских купцов является скупка оленьих шкур. Шкуры отправляют в сыром виде (иногда срезают шерсть) на Ижму целыми обозами. Там их подвергают некоторой выделке, после чего их, в виде грубой замши, везут за границу, где окончательно выделывается прекрасная замша, которая в виде перчаток и т. п. возвращается и в Россию. Из шерсти, полученной при очистке оленьей шкуры, набиваются иногда подушки, часто же она просто выбрасывается.
Но все эти торговые операции, заходящие за пределы постоянного местожительства, носят, до известной степени, рутинный, традиционный характер. Конечно, это отчасти объясняется низким уровнем образования зырян, которые начинают цивилизоваться, можно сказать, на наших глазах. Подождем и увидим, что сделает новое поколение, которое теперь с таким успехом учится в школе.
Уже и теперь среди зырян выдаются личности, отличающиеся стремлением к образованию. Между прочим, единственный подписчик на «Вестник рыбопромышленности» в этом рыболовном краю — зырянин И. А. Рочев. Он же и фотограф-любитель, снимающий теперь типичных инородцев, а иногда и интересных русских. Ему приходилось также ездить по торговым делам в Нижний.
Постараемся теперь ответить на вопрос о желательности зырянского элемента в низовом краю. Для русских они, безусловно, нежелательны. Но, само собой разумеется, этого еще мало для того, чтобы начать их выдворять или вообще стеснять; разве только если провозгласить принцип «Россия для русских» и поставить зырянский вопрос так же, как (некоторыми публицистами) поставлен у нас еврейский вопрос.
Но другое дело, как отражается деятельность зырян на местных инородцах. Если зыряне действительно являются разорителями самоедов и остяков, то их, конечно, нужно как-нибудь окоротить.
На основании четырехлетних наблюдений я пришел к следующим выводам. Мне кажется, необходимо строго различать две категории зырян по их торгово-промышленной деятельности: зырян оседлых (торговцев и рыболовов) и зырян кочующих (оленеводов). Что касается первых, то они большого вреда не приносят. Если они и «объегоривают» дикарей, то немногим только больше русских. Постоянно живя в Обдорске, зыряне даже отчасти полезны для инородцев, так как, скупая у них пушнину, подымают на нее цену.
Совсем другое дело — зыряне как оленеводы. Кочующий зырянин разоряет и самоеда, и тундру. Значение зырян-оленеводов для тундры Архангельской губернии уже достаточно выяснено. Между прочим, профессор А.И. Якобий в своей книге «О причинах вымирания инородческих племен» объясняет, как зыряне разорили Большеземельную тундру. Дело в том, что олень питается ягелем (особый род мха). Ягеля вовсе не так много в тундре, и с ним надо обращаться умеючи. Срезанный до самого корня ягель отрастает очень медленно; нужно не менее 20 лет, чтобы он вновь стал годен в пищу скоту. Самоеды — прирожденные оленеводы, знают это и никогда не дают оленю застаиваться подолгу на одном месте. Зыряне же, сравнительно недавно ставшие заниматься оленеводством, и при том как промыслом наживы, ведут дело самым хищническим образом. Громадные стада их подолгу застаиваются на одном месте и не только выедают весь ягель до корня, но еще вытаптывают место так, что оно походит на вспаханное поле. На то же самое жалуются и самоеды обдорского участка. Обдорские самоеды с ужасом и омерзением передают то чувство, которое возбуждает в них вид обезображенной, опустошенной от ягеля тундры.
«Но ведь земля находится во владении инородцев? — спросит читатель. Так чего же они пускают зырян, если они портят тундру?» Да, земля самоедская. Но дело в следующем: земля, более или менее, поделена между отдельными родами, преимущественно по берегам Оби. Известному роду принадлежит береговая полоса и полоса неопределенной длины от берега, ограниченная линиями, перпендикулярными к берегу. Родовая земля, таким образом, представляет длинную, теряющуюся в неопределенной дали тундры полосу, идущую в перпендикулярном направлении от береговой линии. Право исключительного пользования землей на практике ограничивается только береговой полосой, где находятся рыболовные пески, на которых только и ловят рыбу члены данного рода. Что же касается до тундровой полосы, то тут, строго говоря, нет даже никаких ограничений для охоты (постановки капканов и стрел).
Что же касается до пастьбы оленей, то по условиям оленеводства (о которых будет сказано ниже) никакие ограничения и немыслимы: оленей пасут по всей тундре, не разбирая, чья земля. Тем не менее номинально земля числится за тем или другим родом. Пустить чужого человека пасти оленей на своей земле каждый род может и действительно пускает, беря плату по 5 коп. с оленя. Зырянин всегда может найти инородца, который согласится на такое условие, а раз он получил такое право, то, по условиям техники оленеводства, валяет со своим стадом на проход по всей тундре — от берегов Ледовитого океана до верховьев Полуя. Неуменье инородцев отстаивать свои права и их запуганность довершает дело.
В сущности, они имели бы право, встретив в тундре кочующего зырянина, прогнать его или, по крайней мере, подать на него жалобу, если он пасет на земле не того рода, у которого он купил себе право. В Архангельской губернии есть известная граница в тундре, за. которую по закону зырянин со стадом забраться не может.
Так вот, относительно оленеводов еще можно бы сделать кое-какие ограничения. Хотя, конечно, тогда обдоряне лишились бы жирного мяса откормленных зырянских оленей. Самоедское мясо далеко не так жирно, да его не много привозят самоеды, так как мало бьют (или, точнее, «душат») скота, всего туш 30—50 самоедского мяса в год. Зыряне же привозят до тысячи.
К числу свойств зырянского племени нужно прибавить еще их гостеприимство и благодарность за оказанные услуги или за хорошее к ним отношение. Зырянин, которому вы сделали что-нибудь доброе, просто не знает, как и чем выразить свою благодарность и никогда не поскупится, хотя в то же время при случае вас же надует. Затем зыряне очень любят слушать рассказы про далекие Края и чужих людей, но особенно любят они, когда описывают какие-нибудь ловкие мошеннические проделки. Подвиги Картуша или Ваньки-Каина заставляют хохотать их до слез. И часто бывает, что едва смолкнет гомерический смех по поводу повествования о подвиге Ваньки-Каина, кто-нибудь из присутствующих, иногда почтенный старец, начнет с большим юмором рассказывать про какую-нибудь свою проделку с явным оттенком хвастовства своей ловкостью и умом.
Несмотря на враждебные отношения между русскими и зырянами, браки между этими племенами довольно часты, особенно за последнее время. При этом замечается обычное явление при смешении двух племен, из которых одно господствующее и более культурно, а другое сравнительно подчиненное и некультурное; именно русские мужчины женятся на зырянках, а не наоборот. Я не припомню случая, чтобы русская девушка вышла за зырянина. Да и действительно, выйти замуж за зырянина — значит подчиниться «зырянскому житью», т. е. зырянской неопрятности и необходимости. Да и в семье зырян все говорят по-зырянски, а язык этот сравнительно мало распространен. Женятся на зырянках обыкновенно русские из более бедных, где меньше разницы в бытовой обстановке и где больше ценится здоровая работница, коею, несомненно, является зырянка.
Русские и зыряне являются господствующим элементом Обдорского края, в противоположность инородцам: остякам и самоедам. По своему экономическому положению и быту русские и зыряне, до известной степени, сливаются в одну общую массу. Русификация зырян и смешанные браки все более и более содействуют этому слиянию.
Теперь перейдем к инородцам Обдорского края. Мы дадим самый общий очерк их современного положения, не вдаваясь в подробности чисто этнографического характера.
Продолжение следует…
