Катер «Самаровец» был вытащен на берег. Его осмотрели и решили ремонта ему не делать: корпус совсем гнилой. Нужно было строить новый.
Но у Сытоминского рыбозавода тогда еще не было ни судоверфи, ни мастеров-судостроителей.
Иван Семенович Корняков был всего лишь плотник, умеющий рубить срубы и крыть крыши. Он и плотничье-то ремесло забросил и работал сначала кормплавщиком, а затем водителем катера.
Но шла война, рыбаки ловили рыбу для фронта, для победы, катер был позарез нужен и Иван Семенович решил, что построить корпус он сможет. Людьми же он был построен!
Корняков позвал себе в помощники Ивана Брунеткина, взял в ученики подростка Ваню Киоса и приступил к делу.
Сначала были большие неудачи: не умели начертить и сделать шпангоуты, положить ошву, поставить, как следует, заборки. Но эти неудачи не сломили духа и упрямства. Не получался один шпангоут — брались за другой, ломалась одна доска ошвы — на ее место ложилась другая.
После долгих стараний корпус катера был, наконец, готов. Теперь, спустя пять лет, среди других катеров, он выглядит так же, как, скажем, выглядел бы заезженный мерин рядом с красавцем рысаком. Из тогда этот катер первенец был гордостью и радостью сытоминцев.
Теперь уже Иван Семенович — старший мастер-судостроитель на верфи, Иван Брунеткин — первая рука на ремонте и строительстве флота, а ученик Ваня Киоса превратился сам в учителя. На-днях к нему пришли старые, усатые плотники из рыболовецкого колхоза «Красная заря», имеющего катер, который потребовал ремонта.
— Ты уж, Иван, пойдем, покажи нам насчет шпангоутов и ошвы.
И Ваня контролирует капитальный ремонт катера «Красной зари».
Истекшие пять лет очень многое дали всем трем судостроителям. Теперь уже они смело берут чертеж судна в руки и критически разбирает его: тут в чертеже не додумано, тут надо бы не так, а вот как.
Первый корпус, построенный руками Корнякова и Брунеткина, был короток, с широкими «плечами», которые сильно прудили воду, замедлили ход. Следующие корпуса — уже не то. Они длиннее, уже, середка и корма плоскодоннее, а нос острее.
Построенные на верфи катера «Победа», «Стрежевой», «Пролетарская диктатура» и «Ханты-Мансийск» отличаются не только прочностью, но и техникой отделки, устойчивостью, плавностью.
Принявшись за строительство плашкоутов, сытоминские мастера нашли, что и здесь чертежи, полученные из рыбтреста, кое в чем не отвечают требованиям. Трюмы, по ним, слишком высоки, на вид трудно вычерпывать рыбу. А потом ведь в высоком трюме и слой рыбы высокий. Получается большое на нее давление. Рыба теряет сортность.
Сытоминские мастера снизили высоту плашкоута на 20 сантиметров и тем самым решили задачу. Они решили также и другую еще более важную задачу — водонепроницаемости.
Оказывается, мастера старых плашкоутов ставили заборки после ошвы. Ну, и, конечно, не могли их к ошве плотно подогнать.
И Корняков велел сначала делать заборки, а потом уже ошву. Пустота, в которую проваливалась пакля, исчезла. Воде был закрыт доступ в плашкоуты.
Так шаг за шагом сытоминские судостроители совершенствуют свое мастерство, а вместе с ним и свои суда. Нынче зимой они построили два новых плашкоута, капитально отремонтировали одни старый. Но плашкоутов на рыбозаводе все еще не хватает, и впереди у мастеров флота много работы, на которой они сумеют показать свою смекалку, применять свой опыт.
П. Фефелов
«Сталинская трибуна», 15.4.1949
