Из заявления Николаева Ивана Семеновича, жителя села Березово, Уральскому облисполкому о несогласии с лишением избирательного права, как агента бывшей полиции:
«В 1871 году я родился и вырос в бедной семье крестьянина-кузнеца в Самаровской волости Тобольского округа и небольшую грамоту получил в сельской школе, а затем был принят на военную службу во флот, где прослужил шесть лет. Вернулся домой в 1901 году и все время жил дома у родителей, занимался хозяйством, имея одну корову и одну лошадь, на которой кое-как зарабатывал кусок хлеба. К тому же еще женился на беднячке, крестьянской сироте Ксении, и пошли дети, тогда вовсе не стало хватать средств к существованию, а купцы на бедных мало обращали внимания, поэтому я, в силу необходимости, вынужден был искать другой источник к жизни. Я решил тогда поступить на службу на должность полицейского урядника, ничуть не подозревая, что служба эта худая, и если бы я знал, что вперед будет, то лучше бы я сдох где-нибудь под забором с голоду, но не пошел бы на службу.
Но по малограмотности своей и неопытности я в 1908 году поступил на службу урядника и, прослужа не более 6-7 лет и находя таковую вредной, я в 1914 году перешел на другую службу, секретаря Сосьвинско-Ляпинской волости. При свержении царизма, я в 1918 году переехал в Березово на службу в советских учреждениях: Уфинотделе, Райкассе, Березовском РИКе. Служил на советской работе до 1925 года, а затем по сокращению штата был снят со службы, и все время занимался хозяйством.
В период этой службы, с 1919 по 1920 год, кое-как общими силами, а не на старые сбережения, построил сам небольшой дом, и постройку окончил только в 1926 году. С этого уже времени сын Александр самостоятельно стал работать в хозяйстве, и по случаю слабого моего здоровья, старости и нетрудоспособности моей, отнесенной к 3 группе инвалидности, а также и матери его, отнесенной ко 2 группе инвалидности (свидетельства врача в копии прилагаются), я и вся моя семья из пяти человек нетрудоспособных находятся на его иждивении, помогая ему немного только в хозяйстве, забыв всю печаль и горе, перенесенные нами за эти годы. Как вдруг, в 1929 году, получил извещение, что я лишен избирательных прав за то, что служил в полиции, затем лишили права голоса жену, Ксению, и сыновей, Нестора и Александра, достигших совершеннолетия. Первый сын, Нестор, ушел из дому, не взяв ничего, убрали его со службы как лишенца. Второй сын, Александр, остался дома ради родителей нетрудоспособных, так как я и жена работать уже не можем, мне — 60, а жене — 50 лет от роду, и все хозяйство перешло в его распоряжение.
За что же их лишили права голоса? Они все трое совершенно ни в чем не виноваты, а если и виновные, так только в том, что они — сыновья и жена, когда-то при царе-кесаре служившего урядника, и только. А что такое представлял из себя по здешней местности урядник? Ничего, нуль внимания, как прежний десятник и более ничего, и служил такое короткое время, только лишь из-за куска хлеба. Норму муки дают только по 20 фунтов в месяц вместо одного пуда, которой недостаточно, мануфактуры, рыбных принадлежностей, мережи, ниток и прочее не дают, чем промышлять рыбу и чем жить не знаешь. Все это описанное так действует на слабое наше с женою здоровье, а также и неповинных ни в чем сыновей, что я не в силах описать пером, а если далее будет отказано в восстановлении в правах гражданства, то невольно позавидуешь тем, кто почил-умер прежде, так как они лежат спокойно.
Мною и сыновьями было возбуждено ходатайство перед Тобольским ОкрИКом о восстановлении в правах гражданства, но таковой в ходатайстве отказал по неизвестной причине, согласно выписке из протокола за номером 70 заседания Президиума от 16 октября 1929 года §9, которая при сем прилагается. А потому я вынужден нахожусь вновь почтительнейше просить Уральский областной исполнительный комитет о восстановлении меня, жены и сыновей в правах гражданства, ибо мы не какие-нибудь контрреволюционеры, нигде и ничем против Советской власти не занимаемся, а всегда и везде идем навстречу Советской власти, но нас почему-то отталкивают и во всем отказывают. А между тем, другие, как бывшие пристав К., помощник надзирателя и чиновники — Е., Д., Т. в селе Березове, по ходатайству РИКа восстановлены в правах гражданства. Чем же мы хуже других?
Урядником я служил 15 лет тому назад, никому вреда не делал, 8-10 лет был на службе в советских учреждениях, что видно из удостоверений о службе, находящихся, вероятно, в ОкрИКе. Теперь, по слабости здоровья, помогаю сыну в хозяйстве, и вся семья находится на его иждивении, наемной силы не имеем, но ничто во внимание не принимается. Неужели нет правды в Советской власти, нет, это не может быть, и я надеюсь, что Уралоблисполком найдет корень зла и на просьбу мою о восстановлении в правах гражданства вынесет свое решение в мою пользу, а в случае отказа покорнейше прошу облисполком весь ранее представленный материал: анкету, все удостоверения о службе, заявление и прочее, это заявление вместе с документами переслать во ВЦИК на соответствующее решение. О результатах прошу сообщить».
5 января 1930 г.
