Н. Партанов
Издавна наиболее почитаемыми по Оби были святые места угров близ нынешних поселков Троица и Белогорье. Со временем они потеряли значение, но, возможно, народ успел вывезти своих идолов из этих мест. Священными считались и деревья: лиственница, кедр, ель, сосна, береза, крушина, рябина, пихта, осина. На священных местах приносятся жертвоприношения, исполняются древние обряды, прошедшие через века до наших дней. К жертвенным животным относятся лошадь, олень, корова, бык, баран, овца, петух, курица.
К главным святым местам на Оби принадлежат и «резиденции» могучих языческих богов «Лув ус» («Лошадиный город»), «Щехрын ойка» («Кузнец-мужик»), «Тоя павыл кан» («Весеннего поселка место») и «Калтысь анк» («Мать-покровительница»). Все эти боги обитают рядом с «ялпусом» — «священным городом» Вежакары.
Вот как вспоминал об этом священном месте Леонид Тарасович Костин.
В Вежакарах был большой молельный дом. В нем никто не жил, он открывался только для поклонения богам. Дом имел один большой зал, возле входа был чувал, в переднем углу — стол. В священных сундуках здесь хранились халаты, шапки, меха — все это надевали во время плясок. Хранителем этого «Большого священного дома» был Тарас Григорьевич Костин. Он знал много сказок и песен. Сколько он жил, столько к нему и ездил народ, а прожил Тарас Григорьевич 76 лет и умер в 1979 году.
Я в детстве побывал однажды в деревне Вежакары. Это было в январе. Из деревни Елка-Шапка Березовского района, где мы жили, отправились тогда на лошадях сразу несколько семей. Между Елкой-Шапкой и Вежакарами была промежуточная деревня Проточины — там мы переночевали, а на следующий день по целине пробивали дорогу: один на пустых санях ломал снег, за ним подтягивался весь обоз.
Нас встретили очень радушно. Вечером, когда стемнело, в «Большом доме» собралось много народу. В переднем углу у священных сундуков сидит слепой Тарас Григорьевич Костин. В доме горят лампы, люди разговаривают негромко. В углу зажжен «сэныг» — березовый гриб. Высушенный, он дает приятный запах. Возле стола сидят рядами мужчины, на столе вареное мясо и закуска. На второй половине сидят женщины в нарядных мансийских халатах, вязаных красочных чулках и кожаных, обшитых бисером мягких «нярах». На головах — большие яркие платки, закрывающие лица.
Из сундука достают священные халаты, шапки и фигурные посохи. Шапки, заостренные кверху, сшиты из красного, желтого, синего сукна, по краям каждая обшита мехом, и на макушке — тоже кусок меха. Халаты подпоясываются длинной материей, на руки наматывают белые полотенца.
Следом за отцом мы (нас четыре брата) медленно начинаем танец, копируя его движения. Слышим подбадривающие голоса со стороны. На круг выходят и другие, танец сопровождается игрой на санквалтапе, подпеванием и похлопыванием в ладоши. Женщины тоже танцуют в стороне, не присоединяясь к мужчинам. Затем появляются люди в масках из бересты. Они смешат людей, дразнят и высмеивают некоторых, не называя имен, слегка покалывают своими посохами женщин, просят поднять платки и показать лица, говоря, что ищут себе невест. Всем весело. Но вот раздаются голоса, что идут «менки» — лесные великаны. Все с замиранием ждут. Некоторые спешат закрыть дверь, ставят поперек нее оглоблю и привязывают. И вот слышно, что лесные великаны ходят под окнами. Становится страшно. Менки ломают дверь, оглобля не выдерживает, и вот наступает момент, когда они входят — высокие, одетые в малицы, на поясах бренчат железные колокольчики. На головах у них длинные конские волосы, в руках посохи. Менки начинают пугать людей, вспоминая все их грехи, требуют откупаться золотом, серебром, медными деньгами. Все собранные монеты летят к ним под ноги. Мы, дети, прижавшись, сидим, не понимая того, что это театрализованное представление. Мы уже устали, и нас увозят. Наполненные массой впечатлений, мы едем домой.
Владение «Большим домом» передавалось от отца к старшему сыну. Хранитель религиозной святыни имел вес в народе, это иногда приводило к обострению отношений между родственниками. В 1977 году на святой речке произошла трагедия, два сына Тараса Григорьевича Костина погибли. От этого большого горя через три года Тарас Григорьевич умер. Священный дом остался без хозяина. Имущество разграбили, пол прогнил, крыша провалилась. Региональный религиозный центр почти прекратил свое существование, когда в Вежакары переехал из Полновата еще один сын Тараса Григорьевича — Николай Тарасович. Он восстановил «Большой дом» и до сих пор живет там. Люди вновь стали посещать святые места. «Резиденция» могучих и сильных богов «Лошадиный город» не утратила своего значения, в последние годы оно даже усилилось. Не забыли угры те места в урманах, где скрыты от посторонних во избежание разграбления и разрушения их святые места, среди которых Вежакары — одно из наиболее почитаемых.
