Записала Е.А. Белявская, пос. Саранпауль
Это было с бабушкой Ниной в 50-е годы. Тогда она была еще молода и работала почтальоном: летом носила почту пешком от Казыма до Хуллора и Помута (расстояние между конечными пунктами около 100 км), а зимой ездила на оленях.
Не доезжая 30 км до Помута были юрты, в которых жило несколько хантыйских семей, летом Нина обычно в них ночевала. И вот она поздней осенью на развилке дорог: одна ведет в юрты, другая — в Помут. Переночевать или ехать дальше? Решила ехать и не ошиблась.
Дело в том, что той осенью в юрты повадился медведь-шатун, и охотники увезли свои семьи подальше от него в Помут. В эту ночь шатун как раз ночевал в сенках той самой избы, в которую обычно заезжала Нина, в берестяной бочке с перьями, а на рассвете охотники убили его.
* * *
Другой случай произошел в Саранпауле. Местная жительница-манси по имени Федосья собирала за рекой на болоте клюкву. От берега ее отделяли метров 200 темного леса. Клюквы было много. Вечерело. Сбор ягод подходил к концу, но Федосье захотелось заполнить еще последнюю берестяную набирушку — совт. Вот и она почти полна, и тут как будто собачка с ней заиграла: то с одной, то с другой стороны дернет за платье. Федосья не оглядывается и только нет-нет да прикрикнет: «Пир!» (Уйди прочь!). А когда закончила сбор клюквы и выпрямилась, то увидела, что не собачка играет с ней, а двое медвежат. Недалеко и медведица — сидит на пригорке большого мандала (кедрового острова среди болота). Женщина бросила медвежатам совт и пустилась в бегство. Уже у самого берега оглянулась — медведица гонится за ней. Успела оттолкнуть лодку, а что было дальше не помнит. Лишь ночью рыбаки нашли ее в лодке, прибитой к противоположному берегу.
* * *
А это случилось лет десять назад. Накануне вечером Нина пила водку, и утром у нее страшно болела голова. Муж ее Тихон говорит: «Поедем за карасями. Прокатимся с ветерком, и боль пройдет». До озера, где стояли сети, было недалеко.
Приехав, Тихон натянул полог и сказал: «Ладно, лежи, а я проверю сети». Кликнув щенка, он пошел к озеру, а Нина осталась в пологе, головы поднять не может. И слышит: вокруг полога вроде как щенок ходит и носом фыркает. Вскоре шаги затихли.
Проверив сети, Тихон вернулся и видит свежие мокрые медвежьи следы, идущие прямо к пологу. Испугался: что с Ниной-то? Подошел ближе, покашлял, чтобы зверь узнал об его присутствии. Еще приблизился. Видит, что полог стоит, и спокойным голосом спрашивает: «Ну, что, жива-здорова?» Нина отвечает: «Голова болит».
Тихон видит по следам: медведь обошел полог и ушел в лес. Чтобы она не испугалась, он не разрешил выходить из полога, затоптал следы, приготовил уху. Поели, сели в лодку и уехали. Обо всем случившемся Тихон рассказал только дома.
* * *
А вот что было однажды с нашими соседями Тарлиными в Казыме. Осенью всей своей большой семьей они поехали на рыбалку. На песке ниже Казыма несколько раз закинули невод, наловили рыбы и решили пообедать. Когда сварили уху, обнаружили, что забыли дома чашки. Решили в березняке поснимать бересту, чтобы сделать посуду — сюмпал. Вместе с детьми с шумом подались в лес, взяли сколько надо бересты и сразу при выходе из лесу наткнулись на медвежьи следы. В их отсутствие у костра побывал медведь, съел всю выложенную на кусок бересты вареную рыбу и удалился. А Тарлины, так и не пообедав, отправились домой.
Случай редкий, т.к. медведь на костер обычно не идет.
Подготовил Валерий Белобородов
