Неразрешимая проблема
В Нижневартовск пришла навигация, Могучая река, словно радуясь сброшенным оковам, привольно серебрилась на солнце, торопливо смывая с себя последние ошметки зимнего мусора. Весна… Все живое тянулось к теплу, обновлялось, набирало силы. Только здесь, на причалах орса нефтегазодобывающего управления «Нижневартовскнефть», ничто не напоминало о приходе долгожданной навигации. Маленький клочок пустого берега шириной в 15 метров больше напоминал мусорную свалку. Но начальник базы Д.И. Шкрибатько бодро поясняет:
— Причал готов. Грунт завезли. Осталось отсыпать, и можно ставить кран.
Удрученно потоптавшись на прибрежном песке, мы идем к причалу №2. Мы — это рейдовая комиссия, в которую вошли сотрудники газеты, прокуратуры, ОБХСС, работники пожарной охраны и торговли. Вопрос один — готовность причалов и базы орса к навигации 1976 года. Готовность… Да только не видно пока этой готовности. На втором причале—та же картина: банки, склянки и земли «на пятак». Чуть в лучшем состоянии третья площадка: шире и чище. Директор торгового объединения промышленных товаров Т.В. Ханнанова, не удержавшись, радостно восклицает:
— Это мой причал. Самый хороший!
Самый хороший, подумалось. Что же тогда самый плохой? И как на них можно работать? Ведь причал, пусть даже самый примитивный, — это портовое сооружение со швартовочными стенками, со своей территорией, службами. А здесь — голое место, три примитивных съезда к реке, по ошибке именуемых причалами.
Спрашиваем Д.И. Шкрибатько:
— Данила Иванович, на подходе первые шесть барж. Завтра, послезавтра они прибудут к вам. Чем же вы станете их разгружать? Ведь перед нами нет ничего!
— Обычно на каждом причале у нас стоит по одному крану. Примерно, за двое суток мы можем обработать одну-две баржи. Это в лучшем случае.
— А остальные?
— Ждут своей очереди. Трудно. Механизации никакой. Все вручную, горбом…
Поднимаемся наверх. Балки, вагончики всех мастей. Они тесно жмутся друг к другу, отгородившись мусорными отбросами. Все это вместе взятое — причалы крупнейшей я Нижневартовске, да, пожалуй, и в области, торговой организации. На какое чудо надеется главный шеф и попечитель базы — нефтегазодобывающее управление «Мегионнефть»? На авось?
Сомнительная надежда. Она уже не раз перечеркивалась жизнью, тяжеловесными баржами, зимовавшими на реке, промороженными контейнерами, выставленными прямо на улице. А в них — не железобетон, не кирпичи, а продукты, свежие и консервированные овощи. В овощехранилище №8 заведующая складом М.С. Цыкунова показала нам две тысячи трехлитровых банок томатов. Без крышек, размороженных и непригодных к употреблению. Две тысячи — это остаток. Мы, к сожалению, опоздали и не видели, что было.
В чем дело? Кто виноват? Руководители орса, работники базы? Не только! В статье «Нижневартовские парадоксы» («Ленинская правда» № 141, 15 июля 1975 года) в беседе с вашим корреспондентом начальник орса Н.Н. Рыкун с горечью говорил:
— В магазинах города на тысячу жителей приходится 81 квадратный метр — в два с половиной раза меньше общесоюзной нормы. Чтобы дать населению города широкий ассортимент товаров, нам необходимо более 36 тысяч квадратных метров складов, картофеле- и овощехранилищ, холодильников. Однако планы капитального строительства торговых объектов не выполняются из года в год. В 1974 году, например, из 27 объектов сдано лишь восемь.
Прошел год. И что же изменилось? Практически ничего! Как и прежде, обеспеченность орса складскими помещениями составляет примерно тридцать процентов от общесоюзной нормы. В этом году по плану трест «Нижневартовскжилстрой» должен ввести в четвертом квартале склад на пять тысяч квадратных метров. Но уже сейчас ясно, что его не сдадут, сколько бы ни заверял управляющий трестом Я.М. Малинский. Печальна судьба и фруктохранилища, строительство которого финансируется уже четыре года. Пока стрит одна коробка.
Между тем, в этом году общий товарооборот орса достигнет небывалой цифры — 130—140 миллионов рублей. Это почти в полтора раза больше, чем в 1975 году. Предстоит принять 100 тысяч тонн грузов. Но это, по всей видимости, мало волнует начальника нефтегазодобывающего управления «Мегионнефть» А.П. Резникова, на балансе которого находится орс. Забыл о своих обещаниях и трест «Нижневартовскжилстрой» — генеральный подрядчик, основной строитель города. Хотя бюро горкома партии, исполком городского Совета неоднократно обсуждали на своих заседаниях вопросы строительства складов, торговых предприятий.
Начинается база, кончается порядок
Запустение на причалах оказалось лишь фрагментом той невеселой картины, которую мы увидели на территории базы. И «авторы» ее — только работники орса. Почти у самого входа под открытым небом — гора моторных лодок. Когда-то новеньких, но уже посеревших, потерявших товарный вид. Интересуемся, почему такая к ним немилость.
— А куда мы их денем? — невозмутимо парирует Шкрибатько. — Вот построим на втором участке стеллаж, тогда и уберем. Да и не залежатся они. Торгуем ими прямо с базы. Разберут…
Завидная уверенность. Но чем дальше мы уходили от проходной, тем меньше оставалось у нас веры в слова, обещания, которыми щедро угощали нас хозяева базы. Поражала легковесность ответов, этакая разгульная самоуверенность при полном отсутствии ответственности. Дороги разбиты. Куда ни ткнись — лужи — озера. Большие и малые, они подрезали деревянные здания, запивали водой подполья. Спрашиваем заместителя начальника орса по строительству А.В. Никитина. Отвечает так же бодро-весело:
— А что мы можем сделать? Засыпать песком? Вода уйдет в овощехранилища.
Смотрит на нас, как на детей. Зачем, мол, задаете такие глупые вопросы? Разве можно откачать воду, осушить территорию, поправить дороги? Особенно, если работаешь спустя рукава. И это не слова. Мы обошли все деревянные склады-хибары. Впечатление не из приятных. Проломы в полах и стенах. При желании в любое помещение можно проникнуть, минуя входную дверь. Началась навигация, а мы не обнаружили ни одной свежей доски, ни одного мало-мальского намека, что к ней готовились, ремонтировали обветшалые здания.
— Неправда! — опровергает нас Никитин. — Мы работали. Капитальный ремонт складов осуществляет строительное управление нефтегазодобывающего управления «Мегионнефть». Разве мы виноваты, если оно им не занимается? Мы же делаем только мелкий ремонт. И на это нет досок, нечем ремонтировать.
— А вы пробовали их найти?.
— Писали, несколько раз. К тому же у нас нет фондов. Мы не в состоянии купить даже гвоздя. Ходим, просим.
Да, бумагой щели не заткнешь, воду не отчерпаешь. Это правда. Единственно, на что она годится, — прикрыть бездеятельность. Чтобы не обвинили нас в клевете, приводим ответ заведующей складом №18 В.А. Терехинрй:
— Никакого ремонта не было, хотя здание в очень плохом состоянии. Приходили из стройучастка. Записывали, обмеривали, но так и не вбили ни одного гвоздя.
Комментарий, думается, здесь излишен. Дело за выводами…
Не прошли и ста метров, как наткнулись на беспорядочную гору всевозможных предметов — от обыкновенных стальных профилей до автоматов «Газ-вода».
— Что это? — спрашиваем одновременно. — Свалка металлолома, или?..
Шкрибатько помялся и нехотя ответил:
— Склад оборудования.
Чего здесь только нет! И все раскрыто, свалено кое-как. А рядом, словно в насмешку, лежит брезент. Подошла заведующая складом Игнатова. Пояснила:
— Это узлы торговых павильонов. Восемнадцать комплектов.
— Сколько же стоит один?
— Где-то около шести тысяч. Может, и больше.. Счета на них пока не поступили.
— Почему же не укрыли брезентом? Оборудование ведь, оно денег стоит…
— Брезент под снегом лежал. Не могли найти.
Да, ответики…
Склад — не свалка для отходов
Не лучшим образом использовалась и полезная площадь имеющихся помещений. В складе кондитерских изделий, например, остаток нереализованных изделий составил два миллиона рублей — половину ожидаемого в навигацию. Здание затарено продукцией, срок годности которой на пределе. К чему приводит такой запас — свидетельствует склад №14, настоящее кладбище карамели и вафель. Бумажные ящики е разорванными углами теснятся по всему помещению, Карамель, яркие когда-то этикетки. А сейчас берешь в руки — каша, клейкая масса, словно кто-то обдал их кипятком. Спрашиваем:
— Куда же их теперь?
Товаровед М.Я. Сидорина неопределенно пожимает плечами:
— Скорее всего на переработку. На кисель, в общепит..,
— И много?
— Очень. Остаток — тридцать тонн. Из них треть порченных. Плохо разбирают. Упал почему-то спрос. А продовольственный отдел орса заказал еще…
Десять тонн… По самым скромным подсчетам. Десять тысяч килограммов. И еще идут. Везут их на баржах, чтобы оставшиеся тоже превратились в месиво, которое не сможет использовать даже всепотребляющий общепит.
Здесь же, вдоль стен, ящики с вафлями. Они уже засалились, потемнели. В складе №22 их тридцать тонн. Тридцать тысяч килограммов! На выброс. Как же так? Почему? Когда об этом случае рассказали председателю райрыбкоопа П.Ф. Кожедубу, тот даже кулаком стукнул по столу.
— Я же у них просил! Нам позарез нужны были вафли. Отказали. Сам не гам и другому не дам…
Карамель и вафли, к сожалению, не единственный просчет.
Настораживает другое: отсутствие должных выводов. Когда мы собрались в кабинете заместителя начальника орса И.А. Дудника и рассказали об увиденном, то заведующая продовольственным отделом М.И. Фисенко чуть не обвинила нас в клевета.
— Не может быть! — горячо говорила она, потрясая накладными. — Все поступления 1975 года. Все свежее. Вот, смотрите.
Мы пытались ей разъяснить, что не по нашей вине в склада №22 хранятся продукты с просроченным сроком. Не мы погубили тонны сливочного масла, довели до позеленения бочки маргарина, которые насильно навязывают магазинам. Не мы держим рыбные консервы — фрикадельки, скумбрию выпуска 1971 года. Не убедили, каждый остался при своем мнении. Следовательно, все будет по-старому.
Создается такое впечатление, что работники орса, его ведущие специалисты совершенно не занимаются изучением спроса. Работают по принципу: что хочу, то и ворочу. С заведующей отделом промышленных товаров Г.Г. Гончаровой после обхода складов второго участка мы не встретились. Но реакция не наши замечания, наверное, была бы той же, что и у Фисенко. Накладные, справки, цифры… Да, мы не сомневаемся, что на бумаге, в отчетах все выглядит хорошо. Не поймем одного: почему в галантерейном складе №6 остаток составил два миллиона рублей? Помещение заполнено на 90 процентов. И чем? Земляничным мылом! Штабеля! На 73 тысячи рублей! Год пролежало и еще пять пропылится.
— В нынешнем году, — поясняет директор торгового объединения промышленных товаров Т.В. Ханнанова, — к нам прибудут четыре тысячи холодильников. Хранить негде. Будут стоять на улице. Нет ни одного свободного места под спорттовары, пианино.
Между тем, на XXV съезде Генеральный секретарь ЦК КПСС Л.И. Брежнев, раскрывая экономическую стратегию партии в десятой пятилетке, прямо сказал: «Точно считать, эффективно использовать каждый рубль, каждый чае труда, каждую тонну продукции, до конца изжить бесхозяйственность и разгильдяйство — это наш высокий партийный долг». Сказано четко и определенно. И никому не дано права действовать вразрез с установкой партии.
Рейдовая бригада «Ленинской правды»: В. Ульянов, помощник прокурора, И. Поколов, сотрудник ОБХСС, В. Дорошенко, наш соб. корр, г. Нижневартовск
«Ленинская правда», 25 мая 1976 года
