Л. Александрова
Ну и что, — удивится читатель, — дело это естественное, жизненно необходимое, стоит ли об этом рассказывать, да еще через газету? Стоит. Именно потому, что дело это жизненно необходимое.
Итак, иду в баню субботним вечером, после трудной рабочей недели и многочасовых хлопот по дому. Иду с детьми, захватив пахнущий прошлогодним летом березовый веник. В зале ожидания женского отделения — человек тридцать-сорок, в мужском — чуть поменьше. Мест для сидения не хватает, но можно подойти к буфету, выпить газировки. Подхожу — читаю объявление «газводы и пива нет». Буфетчицы, правда, — тоже. Прошло минут пятьдесят, выходит гардеробщица, объявляет: больше впускать не буду, не сидите — горячая вода кончилась. Пороптала, повозмущалась вместе со всеми, пошла домой. По дороге сынишка спрашивает: мама, почему нас в баньку не пустили? Промолчала. Мал еще, не поймет.
Назавтра, воскресным утром, разбудив детишек, снова иду в баню — пораньше, к открытию. Помоемся, будет время почитать, позаниматься с малышами. Захожу — в зале ожидания человек шестьдесят, в основном вчерашние.
Стоим, сидим, ждем… Восемь часов, восемь десять — касса закрыта. Унылые фигуры работников бани, снующие из котельной в моечные и обратно не предвещают ничего хорошего. Восемь двадцать. Появляется заведующая и хмуро объявляет: баня будет работать с 12 часов, можете расходиться. Ропщем, возмущаемся.
Может, заведующая объяснит в чем дело, успокоит, извинится, наконец?! Куда там! Она возмущена нашим возмущением, предлагает нам самим поработать кочегарами.
Из потока слов и обвинений выясняется, — кочегар напился, проспал, вовремя не затопил котлы. В толпе слабонервных (более стойкие решили ждать до победного конца), дергая упирающихся детей, выхожу на улицу. Стою в раздумье — идти домой или ехать в баню, что в южной части города. Но последний вариант отвергаю — на автобусной остановке уже много мне подобных.
Одолевают воспоминания — две недели назад молодая, внешне привлекательная кассирша бани находилась на рабочем месте далеко не в рабочем состоянии. По специфическому запаху, дрожжанию рук и заплетающемуся языку можно было определить явные признаки глубокого похмелья. А в позапрошлый выходной, придя к указанному на билете времени в номер, я узнала, что в него впустили другого клиента. После тридцатиминутных раздумий впустили-таки в освободившийся номер, но не дав помыться, потребовали его освободить — вышло время.
Скоро суббота — банный день. При мысли об этом меня бьет нервная дрожь. А вас?
Ханты-Мансийск
«Я иду в баню» — под таким названием 4 февраля в «Ленинской правде» опубликована заметка о плохой работе бани в северной части окружного центра. «Ленинской правде» ответил главный инженер комбината коммунальных предприятий А.Ф. Спиридонов.
«Заведующая баней №1 Л.Ф. Плеханова за снижение контроля и требовательности к подчиненным, проявленную грубость к клиентам строго предупреждена. Кочегару В. Костенникову за нахождение на работе в нетрезвом состоянии 29 января и срыв работы бани объявлен строгий выговор. Кассир бани 3.И. Иванова уволена с работы».
«Ленинская правда», 4 февраля 1983 года
