«Не знаю, как назвать таких людей — хулиганы на воде или шутники, в общем, судите сами.
С 18 по 22 июня, согласно плану-наряду, наш плашкоут стоял на пристани Базьяны — принимали рыбу от колхоза «Рассвет». 19 июня на полном ходу мимо прошла «Заря 359-Р». Наш плашкоут выбросило на берег. Все, что было на двух столах и печке, попадало на пол, принятая рыба переместилась на правый борт. Пришлось просить катер, который принимает молоко, чтобы стащил плашкоут с мели.
Возвращаясь из Ханты-Мансийска, та же «Заря» вновь прошла мимо на полном ходу. Я подавал знаки: убавьте ход, но на судне только улыбались. Им, видите ли, весело от того, что шлюпки рыбаков волной выбрасывает на берег, они бьются. К тому же крутой берег обваливается, и гибнет много малька.
Та же самая история случилась и 20 июня. На мою просьбу остановиться с капитанского мостика «Зари 359-Р» небрежно махнули рукой: мол, не досаждай.
Неужели нельзя призвать к ответу эти развеселые экипажи, которые не обращают никакого внимания на знаки «тихий ход»?
А. Коновалов, ветеран войны и труда, г. Ханты-Мансийск»
«Ленинская правда», 9 июля 1988 года
В огороде бузина, а в Киеве дядька
Говорят, по почерку можно определить характер человека. Но от руки резолюции сейчас никто не пишет. Бойко стучат машинки, и уже не по почерку, а по конструкции предложений мы судим о писавшем.
Интересно, какое заключение о человеке сделаете вы, уважаемые читатели, прочитав эти строки: «Администрация речного порта внимательно научила статью в газете «Ленинская правда» от 9 июля 1988 года и сообщает:
— Согласно правил плавания п. 19.5 (02) стоянка других судов вблизи пассажирских причалов запрещена.
— Конструктивные особенности (недостатки) теплоходов типа «Заря» те, что даже при движении малым ходом от них создаются высокие волны, что явилось одной из причин снятия их с производства.
Ф. Бусел, заместитель начальника по пассажирским перевозкам Ханты-Мансийского речного порта».
Вы не можете понять, о чем речь? Охотно напомним — о заметке ветерана войны и труда А. Коновалова «Шутники на «Заре». Автор письма в редакцию был глубоко возмущен и обескуражен действиями экипажа теплохода «Заря-359-Р». Мимо стоянки плашкоута «Заря» мчится, не сбавляя хода, от нее идет большая волна, в результате чего на плашкоуте учиняется форменный разгром: бьется посуда, переворачивается мебель. Достается и шлюпкам на берегу, и малькам рыб. Не один раз пытался Коновалов объясниться с экипажем, подавал знаки «тихий ход», да только все напрасно. С ухмылкой победителя мчался мимо экипаж, этакие супермены из речного ведомства.
Сюжет, как видите, вполне житейский. А теперь вернемся к ответу, подписанному Ф. Буселом. Он пишет, что «администрация речного порта внимательно изучила статью». Что же она изучала? Правильно ли расставлены знаки препинания? Нет ли орфографических ошибок? Скорее всего это, ибо то, о чем пишет Коновалов, и то, о чем сообщает Бусел, согласуются между собой, как в огороде бузина, а в Киеве дядька.
Чего добивался Коновалов своей заметкой «Шутники на «Заре»? Очевидно, хотел узнать фамилию капитана лихого экипажа, ждал сообщения, что с ним хотя бы поговорят о правилах хорошего тона на реке, о необходимости уважительного отношения к людям. Наверняка был уверен, что его сигнал не останется без внимания администрации и даст повод к серьезному разговору о повышении ответственности, дисциплины в пароходстве.
Согласитесь, именно такой будет логика рассуждений любого, кто поставит себя на место работника плашкоута Коновалова. Но заместителю начальника речпорта по пассажирским перевозкам Буселу и на своем месте хорошо. С этой высоты справедливые претензии Коновалова ему кажутся мелкими придирками. Оказывается, виноваты не люди, а судно, н до такой степени виновато, что его даже сняли с производства. И поделом теплоходу!
Спасибо за информацию. Но что же делать с теми судами, что еще резво бегают по просторам Оби и Иртыша? И какую же работу стратегической важности выполняют их экипажи, если фамилии капитанов так засекречены?
Трудно сказать, чего больше в ответе заместителя начальника речпорта — чиновничьего равнодушия к сигналу трудящихся или профессиональной беспечности. Все это наводит редакцию на грустные размышления: есть опасение, что появится еще одна разновидность дефицита — дефицит места в нашей галерее бюрократов. Уж слишком много претендентов.
В. Патранова
«Ленинская правда», 13 августа 1988 года
Шутки в сторону
«Уважаемая редакция, пишу вам первый раз. Терпение мое не бесконечно, решил снять маску инкогнито и рассекретиться.
Я — капитан-механик теплохода «Заря-359» Лебедев В.Д. Теплоход обслуживает пассажирскую линию Ханты-Мансийск — Алтай. Работаю на пассажирских теплоходах более 25 лет. Хочу внести ясность по поводу заметок «Шутники на воде» и «В огороде бузина, а в Киеве дядька».
С наступлением навигации жители поселков Ярки и Базьяны с нетерпением ждут пассажирский теплоход. Это единственная их радость и средство общения с окружным центром. Специально для «Зари» технический участок пути следит за фарватером и обставляет эти мелководные протоки знаками судоходной обстановки. Очень удобен теплоход «Заря» тем, что ему не нужны ни большая глубина, ни дебаркадеры. Единственная его слабость, что при движении создается большая волна. Особенно эта волна увеличивается при изменении состояния теплохода из положения глиссирующего в водоизмещающее. Этот маневр необходим при подходе к пристани.
Однако все по порядку. На каждой пристани определены места стоянки теплохода. Это единственное место, куда можно пристать, не опасаясь получить пробоину. Места эти протралены, а на берегу построены навесы для ожидания теплохода с надписью: «Остановка теплохода «Заря».
И вот вблизи пристани в поселке Базьяны, нарушая все правила и инструкции (а их прекрасно знают все, работающие на воде), и был поставлен этот злополучный плашкоут.
Правила эти служат для безопасного подхода пассажирских судов, да и в целях безопасной стоянки самих же владельцев этих шлюпок и плашкоутов. «Мебель», которая попадала в каюте плашкоута, это еще полбеды. Счастье, что плашкоут, стоящий у самого берега, не затонул. Не по вине ли таких вот твердолобых и упрямых в наш скоростной век все чаще происходят ЧП и в воздухе, и на суше, и на воде с непоправимыми последствиями? И я нисколько не сгущаю краски.
Вы спросите: «А где выход в данной ситуации?». Я вижу его в следующем. Или перенести пристань из протоки на судовой ход и ездить туда из деревни шлюпками, или убрать плашкоут, поставленный в нарушение всех правил. Благо, убрать его для безопасного приема рыбы есть куда.
Патранова излагает логику рассуждений работника плашкоута Коновалова, но по какому праву она отвергает логику капитана, за спиной которого 60 пассажиров? Не разобравшись в ситуации, вешает ярлыки бюрократов каждому встречному. К сведению таких лиц хочу сказать, что капитану пассажирского теплохода с полной загрузкой (а это бесценный груз), далеко не до лихих шуток на воде. Пошутить может через газету разве что дядька не из Киева, а с плашкоута от скуки ради вместе с Патрановой, а нам не до шуток.
Не знаю, позволят ли ваши газетные амбиции принять мою точку зрения и напечатать заметку, но я бы хотел, чтобы напечатали все, как есть.
В. Лебедев, капитан теплохода»
ОТ РЕДАКЦИИ:
Напомним коротко, о чем шла речь в материалах «Шутники на воде» (9 июля 1988 г.) и «В огороде бузина, а в Киеве дядька» (13 августа). Первая публикация, а именно «Шутники на воде» принадлежит перу ветерана войны и труда, работника Ханты-Мансийского рыбокомбината А. Коновалова, который пожаловался на некорректное доведение на реке экипажа теплохода «Заря-359». Несмотря на знаки «тихий ход», теплоход мчится, не сбавляя скорости, доставляя много неудобств работникам плашкоута, занятым приемкой рыбы.
Вторая публикация «В огороде бузина, а в Киеве дядька» — это комментарий к ответу заместителя начальника Ханты-Мансийского речпорта Ф. Бусела на письмо А. Коновалова.
Как видите, уважаемый товарищ Лебедев, «газетные амбиции» не помешали нам опубликовать ваше письмо, полностью сохранив стиль и логику ваших рассуждений. Мы исходили и исходим из того, что любая точка зрения, если она не противоречит здравому смыслу, имеет право быть обнародованной.
Вызывает уважение озабоченность автора повышением безопасности пассажирских перевозок, осознание мм значимости своей работы. Но так ли безоговорочно прав капитан Лебедев? Позволят ли ему «флотские амбиции» (по аналогии с газетными амбициями) принять и такую точку зрения на происшедшее?
Вот мнение человека объективного, беспристрастного — инспектора-капитана судоходной инспекции Ханты-Мансийского участка Обь-Иртышского бассейна П.А. Карканицы.
— Быстроходный теплоход «Заря» в пункт назначения должен прийти строго по расписанию. Если он будет сбавлять ход, встречаясь с другими судами, то это приведет к нарушению графика движения. В то же время согласно Правилам плавания по внутренним водным путям РСФСР есть ситуации, когда капитан не то что должен, он обязан снизить скорость. Ситуаций этих много, вот одна из них: идет погрузка рыбы на плашкоут, рядом стоят шлюпки с рыбаками. Высокая волна от теплохода может нанести большой урон, не говоря уже о трагических последствиях. То есть я хочу сказать, что капитан в своих действиях должен исходить из конкретной ситуации. Конечно, необходимо думать о пассажирах, что за спиной у капитана, но необходимо думать и о других людях, если они, я повторяю, в этот момент производят погрузку рыбы. Возможно, такой случай и описан в письме Коновалова. Ну что же, я бы на месте капитана Лебедева нашел время для личной встречи с Коноваловым. Ветеранов войны и труда мы обязаны уважать, прислушиваться к их замечаниям.
По словам Коновалова, плашкоут стоит в 250 метрах от пристани, что не мешает движению теплохода. И трудно не согласиться с инспектором-капитаном судоходной инспекции относительно способа погашения конфликта. Способ этот стар как мир: чуткое, внимательное отношение к людям. А о том, что с этим в речпорту не совсем благополучно, свидетельствует и редакционная почта. Не было ни одной навигации, чтобы в редакцию не поступали жалобы на местный пассажирский флот.
Что мешает их изжить — не «флотские» ли амбиции?
