Борис Карташов, фото Ильи Абрамова
Барсук на дне рождения
Стоял июнь. Время на реке и заливных лугах «мертвое»: сезон весенней охоты уже прошел, рыба в реку еще не скатилась с нерестилищ, на ссорах ловится только в небольших количествах вездесущий окунь и подъязок. Тем не менее, Григорич сблатовал меня на «уж очень интересное место».
– Понимаешь, там, в сор впадает два ручья, образуя полуостров, рядом несколько маленьких карасиных озер. В общем, отдыхать одна благодать, не пожалеешь. Да и надо обследовать акваторию, для дальнейшего лова сырка, когда он начнет после нереста, нагуляв в траве жир, уходить на речные просторы. Я, конечно, согласился, тем более, приближался мой день рождения, который уже много лет отмечал с друзьями на природе. Как говаривал дед – «на гриве».
Место, действительно, оказалось великолепным. Горная сторона, высокий берег, рядом поляна, обрамленная березами. Но самое главное – это родник, который находился под большим валуном, попавшим сюда, видимо, еще в ледниковый период.
Почти день у нас ушло на обустройство и благоустройство бивака: ведь гости (все рыбаки и охотники – наши знакомые) не должны были испытывать неудобств. Установили палатку, смастерили стол, сделали настил к лодкам, таган. Приготовили пару надувных резиновых лодок. Просушили и перебрали сети, наладили спиннинги для страждущих испытать настоящее наслаждение при ловле рыбы.
Отдельно, Григорич взял на себя обязанности тамады и повара. В результате стол изобиловал рыбными блюдами, различной зеленью и овощами с собственного огорода. Водка была охлажденной и готова к употреблению. Здравицы сыпались одна, за одной. К вечеру над водными просторами эхом были слышны песни о России, русской судьбе и верных товарищах, которые мне в подарок исполняли друзья. Праздник закончился засветло на следующий день, если, конечно, брать во внимание, что в это время года на Оби белые ночи.
Ближе к обеду очнувшись у костра и приведя себя в порядок, все разбрелись по гриве, каждый занимаясь своим делом. Одни умотали на озера за карасем, другие с удочками разбрелись по берегу в надежде на удачный лов. Григорич же, продолжая отвечать за сервировку стола, решил навести порядок после вчерашнего пиршества.
Хотел начать с уборки отходов на столе…, но к удивлению ничего не обнаружил. Там где еще вчера валялись объедки рыбы, овощей и зелени было чисто.
«Кто-то молодец, несмотря на похмелье, прибрал здесь», – подумал он.
Спустился к роднику помыть посуду и набрать воды в котелки. Вот тут и обомлел вовсе – у журчащего ручейка спокойно сидел барсук и поедал остатки нашего ужина! Делал он это обстоятельно, напрочь игнорируя дневального по биваку. Похрумкает листочками салата, свежей капусты, переключится на голову подъязка. Попьет ключевой водицы и снова берется за травку!
Долго наблюдал за нахалом Григорич, потом тихонько вернулся обратно. Его рассказ о происшедшем насмешил нас до слез.
– Тебе, наверное, это привиделось после похмельной рюмки, – пошутил я, – откуда на Оби барсуки?
Дед, как всегда, пустился в воспоминания, пытаясь доказать, что эти животные все же обитают здесь. Но мы его дружно подняли на смех и он обиженно замолчал.
Праздник закончился через день. Домой вернулись с купленной на пристани рыбой, чтобы жены не ворчали. В этот же день просмотрел энциклопедию Ханты-Мансийского автономного округа. В главе «животный мир» черным по белому прочитал: «На правой стороне Оби, в районах Октябрьского района встречаются барсуки. Живут в норах на берегу небольших проток, озер…»
Позвонил Григоричу – извинился, что был не прав.
Однажды в болоте
Есть у нас любимое место по сбору белых грибов. Дорога до него – асфальт. Беломошник, где растет это чудо природы раскинулся на несколько километров. По нему можно ходить в тапочках. Рядом небольшое озеро, под названием Щучье: то ли потому, что щука съела всю рыбу и самое себя, то ли оттого, что в нем изредка ловится в семидесятиметровые сети две — три щурогайки грамм по двести. Единственное достоинство – оно кормовое и утка на весенних, осенних перелетах здесь отдыхает.
Выезд семьями на «тихую охоту» в сезон сбора боровиков было общим хобби всего населения нашего небольшого городка. Регулярно бывали там и я с Григоричем, и нашими домочадцами.
Очередной вояж приурочили к приезду родственников с Урала. Решили показать им наши лесные богатства и природу сибирского края. Белых планировали добыть немеренно: всю неделю шли грибные дожди, и стояла жаркая погода.
Приехали. Как всегда плотно подзаправились на свежем воздухе и разошлись по своим потаенным тропинкам и полянам, где за ночь вылупилось из-под ягеля неимоверное количество грибов. Коричневые шляпки, если приглядишься, попадались на каждом шагу. Так незаметно я добрел до болота, окружающее озеро.
Черт меня дернул посмотреть – созрела ли клюква. Выбирая сухие кочки, перепрыгивая с одной на другую, внимательно осматриваюсь вокруг. Невдалеке вижу силуэт человека, ползающего на коленках и, как мне показалось, собирающего то ли клюкву, то ли голубику. По негласному правилу, существующему среди ягодников, отвернул в сторону, чтобы не мешать ему, собирать свой урожай дикоросов.
Клюквы было предостаточно, и я увлеченно стал ее собирать. Наполнив фуражку (емкость была занята грибами), поднял голову. Сборщик сидел в метрах ста за кочкой и смачно чавкал. Сказать, что у меня зашевелились волосы на голове: ничего не сказать – это был медведь!
Помните, есть поговорка: «душа ушла в пятки». Я испытал это чувство полностью. Что-то холодное опустилось в ноги, и они практически не могли двигаться. Все тело сразу потяжелело и тоже отказывалось повиноваться. И только страх, который испытывал в ту минуту заставил меня действовать. На сухое место из болота выбирался на четвереньках. Но как только, почувствовал твердь, мои задние конечности стали выделывать такие кренделя в беге, что диву давался – откуда у меня такая прыть!
Я бежал «быстрее лани», в сторону нашей стоянки. И тут у меня проявились еще одни уникальные способности, о которых даже и не догадывался: зрение утроилось. На протяжении всей дистанции моему взору враз предстали все белые грибы, которые росли на пути. И самое обидное заключалось в том, что не мог их срезать ввиду охватившего ужаса и моей скорости передвижения.
Очнулся у машины, где как ни в чем не бывало беседовали родственники, перебирая собранный урожай.
– Ты, что такой взволнованный? – поинтересовался Григорич, – как будто, медведь за тобой гнался.
В ответ я только хватал воздух ртом, не имея возможности говорить.
– Точно! – поддержала деда жена, – даже корзину с грибами где – то оставил.
Только сейчас заметил, что в крепко зажатой руке у меня фуражка с горсткой клюквы и все.
…Корзину со сгнившими грибами у кромки беломошника нашел через две недели – белые портятся быстро.
Ягодные места
Погода Северного Урала не баловала теплом. Поздняя весна, короткое лето не позволяли сельчанам в открытом грунте выращивать овощи, обзавестись плодово-ягодными растениями. На зиму витаминной продукцией обеспечивал лес – черникой и брусникой, кедровыми орехами и грибами.
Наша семья стремилась впрок запастись брусникой. Она без всяких консервантов прекрасно сохранялась круглый год, Не утрачивала витамины и в пищу употреблялась в любом виде. В начале сентября начинался сбор брусники. Жители поселка устремлялись в лес с пайвами, ведрами, коробками. Попадешь на ягодное место, за световой день наберешь несколько ведер без всяких приспособлений (намного позже был «модернизирован» сбор ягод, стали использоваться всевозможные проволочные совки, «хапалки», «комбайны»).
Отдельные семьи были настоящими ягодниками. Они возвращались в поселок с полными коробками. На вопросы, откуда столько брусники, отвечали «места надо знать!» И действительно, на огромном лесном массиве, простиравшемся на сотни километров вокруг, у них были заветные места, на которых с избытком родилась эта ягода. Посторонних туда не брали.
Брусничный бор был и у нашей семьи. Но в отличие от других, за ягодами ходили с друзьями. Брусники хватало всем. Меры предосторожности предпринимались обязательно. Сначала петляли по лесу, затем некоторое время собирали ягоды на общеизвестных брусничниках, только к обеду, усыпив бдительность посторонних, быстро выдвигались к нужному бору и за час-полтора наполняли емкости отборной ягодой.
… Со слов Вовки Руселика, он знал в лесу несколько богатых ягодных мест – брат показал, который работал в лесничестве. Мы часто просили товарища, чтобы тот взял нас с собой: зачем одной семье столько ягодных мест? Вовка тайну держал крепко. Однажды, сговорившись, с ребятами решили проследить за ним.
С ночи установили дежурство за домом. Менялись каждые полтора часа. Наконец, с рассветом увидели у ворот пацана. Он с сестрами готовился в лес. Мы были начеку. Как только они вышли за околицу, прячась, двинулись вслед. Более часа крались за ними – никаких ягод.
– Может, следы заметают? – недоумевали.
– Ну, прямо дорога к нашему бору, – неожиданно заметил Андрей Пашкевич, – несколько дней назад там были.
Прошло полчаса. Компания точно вывели нас к месту, которое, по словам Андрюхи, знала только их семья. Ягоды были здесь обобраны. Мы затаились. Сестры Вовки Руселика зароптали.
– Да не знал он никаких ягодных мест, – в сердцах сказала одна из них, – видимо, подсмотрел у кого заветный бор. А еще хвастался – сам нашел. Болтун!
– Нас опередили, – оправдывался Вовка.
– Правильно и сделали, – сказали девчонки, – ничего на чужое пялиться! Идемте домой!
Они медленно поплелись обратно. Мы, перебежками, — впереди.
– Вот болтун, – ругала Руселика наша компания, – мало того, нам наврал, так и домашних обманул.
– Мы тоже хороши, – сказал Сашка Серебрянский, – на халяву хотели…
– Но Вовка, же говорил, что у него несколько секретных ягодных мест, мог бы поделиться, – резонно заметил Андрей Пашкевич.
– Вот и поделился! – съязвил Серебрянский.
Домой прибыли к обеду. Голодные, злые. Утешала мысль, что если только врун заикнется о заветных борах, мы ему рот – то и заткнем конкретным фактом.
Тихая охота
В наших краях сбор белых грибов происходит в два этапа: в конце июня, и в августе – сентябре. Люди на тихую охоту, обычно отправлялись осенью, в разгар бабьего лета: гнуса в тайге уже нет, еще тепло и сухо. Вот в такую погоду мы с Григоричем отправились на беломошники за боровиками. Тем более, нас пригласили знакомые, имеющие в личном пользовании вездеход – вахтовку на базе автомашины УРАЛ.
Народу собралось много: родственники, друзья родственников, друзья друзей… В общем, полная вахтовка. С шумом и гамом погрузились и через пару часов были на искомом месте – беломошнике, который серел нескончаемым бором.
Солнце только – только скользило по верхушкам деревьев. Роса крупными каплями свисала с листьев брусничника, и в ней отражалось оно, светило, мелкими искорками. Где – то вдалеке стучал дятел, и перешептывались своими ветвями между собой в низинах ольха. Благодать!
Идешь по лесу и не можешь надышаться осенним воздухом, наполненным каким – то необыкновенно вкусным запахом. Пьешь его, пьешь нескончаемо…Вдруг, из ниоткуда, под ногами видишь белый гриб, величиной с кулак. Стоп! Надо оглядеться: боровики растут семьями. Внимательнее, внимательнее… Ура! Под сосной бугрятся еще несколько белых.
Корзина быстро наполняется дарами леса. Пора возвращаться к машине. Как назло, грибы попадаются все чаще и чаще. Приходится снимать с себя ветровку и делать импровизированный мешок. Вскоре и он полон. Вот это удача!
А на стоянке уже готов импровизированный стол, на котором домашняя снедь, термоса с чаем и кофе. Все грибники громко обсуждают поиски белых, делятся своими секретами удачной тихой охоты, приметами. Вскоре народ постепенно разбредается кто, куда по бору. Голоса раздаются дальше и дальше в глубине леса. Воровато оглядываешься и пристраиваешься под большой сосной, положив под голову, пустую корзину. Вытягиваешься в полный рост, закрываешь глаза и… проваливаешься в темноту.
Просыпаешься от начинающего дождя. Пора домой.
У машины все в сборе. Грузимся со своими котомками, пайвами, корзинами, наполненными дарами леса. Уже никто не шумит: устали. Под монотонный звук мотора, дремлем. Снится бор, семейки боровиков, пение птиц… Мы все еще на природе.
