А. Я. Кодинцев
Система органов юстиции, сложившаяся в пределах Уральской области, стала трансформироваться с 1927 года. Процесс изменений начался с отмены института уполномоченных. Управление органами юстиции возлагалось на председателей окружных судов. На Севере Уральской области — на председателя Тобольского окружного суда (ТОС) (с конца 1927 года). Этот пост с 1926 по 1928 год возглавлял П. Х. Афанасьев, с ноября 1928 по январь 1930 года Б. Н. Наговицын. Тобольский окружной суд подчинялся Уральскому областному суду (УОС). Окружному суду подчинялся единственный судебный исполнитель. В 1922–1927 гг. им был Н. А. Нужин, ответственный и добросовестный работник. В конечном счете он был уволен в мае 1927 года. Накануне его увольнения в Тобольске была открыта вторая камера судебного исполнения, которая содержалась на средства хозяйственных организаций, недовольных плохой работой исполнителя. Уход Нужина спровоцировал хаотичную смену исполнителей. Так, только в 1930 году в Тобольске сменилось 3 судоисполнителя.
В 1924–1925 гг. в ходе районирования были созданы районы Сургутский, Березовский, Уватский, Кондинский, Самаровский, Обдорский. Они входили в состав Тобольского округа. Александровский район периодически входил в Тобольский или Томский округа. В начале 30‑х годов из него был выделен Ларьякский район.
В 1930 году создан Шурышкарский район. 8 судебный участок обслуживал Сургутский и Александровский районы (до 1932 года). 9 участок располагался в Березово, 10 в Обдорске. В 1927 году к ним добавился 11 участок в Кондино. Из 7 участка был выделен 12 участок с центром в Демьянском. Менялась схема следственных участков. Большую часть 1920‑х годов на Севере округа существовало три следственных участка. В 1929 году схема судебных участков немного изменилась. В 1930 году были объединены судебные участки в самом Тобольске и в Тобольском районе. Причем, впервые, в каждом участке работало по 2 народных судьи.
Работники органов юстиции Тобольского округа в 1920‑е годы
В 1928–1930 гг. Березовский народный суд возглавлял А. И. Лысков. Лысков Александр Ильич — очередной советский молодой выдвиженец родился в 1892 году в поселке Амурском Верхнеуральского уезда Оренбургской губернии в семье казака (или крестьянина). Получив начальное образование, он был мобилизован в 1914 году в армию. Вовремя сориентировавшись, демобилизованный Лысков вступил в компартию в октябре 1918 года. Проходил курсы военных агитаторов, а затем военных комиссаров и был направлен в РККА в январе 1919 года. Воевал на Восточном фронте. С ноября 1919 года работал председателем станичного ревкома станицы Кизильской Верхнеуральского уезда. В 1921–1923 гг. — заместитель председатель Верхне-Уральского уездного исполкома советов. В 1923–1925 гг. — начальник Троицкой окружной милиции Уральской области. Ровная карьера неожиданно прервалась на 1 год. В 1926 году Лысков «всплыл» в качестве народного судьи в селе Черное Тобольского округа. Переведен в Березово, где продолжал судебную деятельность. Одновременно стал уполномоченным окружной контрольной комиссии в Березово (а затем в Самарово). В 1930 году «за непринятие мер к изжитию склок» получил партвзыскание. Покинув Березово, Лысков работал райпрокурором в Самарово (1930–1931 гг.), а с 1931 года — прокурором Сургутского и Ларьякского районов. Вскоре Лысков покидает север.
С 15 октября 1928 года до 22 сентября 1930 года народным судьей Сургутского района работала Клавдия Ивановна Голошубина (1898 года рождения), затем Николай Дмитриевич Огорелков. Голошубина с 1930 года перевелась на должность члена коллегии защитников (ЧКЗ) в Тобольске. В 1928–1930 годах народным судьей Самарово работал И. У. Кугаевский (1902 года рождения). В Обдорском народном суде работал А. И. Кордюков. Не наладивший отношения с райкомом Кордюков был снят с должности в декабре 1928 года.
С 1929 года народным судьей Кондинского работал Николай Архипович Турнаев (бывший избач, который прошел 3‑месячную практику в окружном суде). Турнаев был полуграмотным молодым человеком (2‑х классное образование), членом партии, поднявшимся на революционной волне. Родился в 1899 году в крестьянской семье. Красноармеец в Чапаевской дивизии. После избачской «карьеры» Турнаев прошел ускоренные правовые курсы при окрсуде (2 месяца). «Дипломированный специалист» был направлен в судебный участок в Нахрачи. Через несколько месяцев стали быстро увеличиваться объемы не рассмотренных дел.
На судебных процессах судья часто вступал в пререкания с общественными защитниками, адвоката в районе не было. Было решено не допускать этих общественников и не проводить публичные процессы. Вообще Турнаева упрекали за полное отсутствие общественной работы. Уже через несколько месяцев назначают нового судью — 30‑летнюю работницу Анну Ивановну Коскину, сыгравшую впоследствии важную роль в истории органов юстиции Остяко-Вогульского национального округа.
Организация окружных органов юстиции в конце 1920‑х-начале 1930‑х годов
В 1927 году на севере округа существовало 4 объединенные райпрокуратуры. Вскоре Сургутско-Самаровская прокуратура была разделена на два участка. В 1928–1930 гг. прокурором Самарово работал Г. П. Попов, с 1929 года в Сургуте — Е. В. Мозжерин (бывший народный следователь). После него в 1930–1931 гг. прокурором 3 участка (Самарово) был бывший народный судья Лысков. В 1927–1928 гг. штат Тобольской окружной прокуратуры включал 9 оперативных работников (в том числе — участковых прокуроров).
Тобольский окружной суд на ноябрь 1927 года включал 14 сотрудников, в том числе: председатель (Наговицын), два члена суда, старший следователь. Заработная плата председателя составляла 165 руб., членов суда 145 руб., ст. следователя 130 р., нарсудей 85 р., судебных исполнителей 50 р., секретарей 55 р., нарследователей 85 р.
ТОС выступал как активный руководитель системы юстиции округа. В 1929 году ТОС провел 27 пленумов. Всего за 1,5 года было рассмотрено 9 докладов народных судей, 2 доклада судосполнителя, обсуждались материалы ревизий (14 народных судей и пр.). Много раз обсуждался план, 10 раз инструкции по уголовному процессу, 56 раз — дела в порядке надзора. А также — различные доклады, вопросы судополитики, бюрократизации, дела о туземных судах и т. д. Всего было рассмотрено 196 вопросов. ТОС ревизовал народные суды. Но, например, в Сургутском участке ревизию никто не проводил. Ревизии были поверхностные. Также ТОС ревизовал исполнителей, коллектив защитников, все райземкомиссии, примирительные камеры судов и пр. Судьи отрывались от основной работы и активно использовались в политических кампаниях. Члены окрсуда в 1929 году в ходе кампаний провели 182 дня, а в командировках по судебной работе только 143. То же время тратили народные судьи. Например, член окрсуда Мухин провел на рыбозаготовках 62 дня, народный судья Березовского района Лысков участвовал в чистках партаппарата целый месяц. В 1930 году нотариус Фомин был мобилизован на 3,5 месяца «по советской линии» и пр.
Окрсуд выступал инициатором общественной работы. Так, в 1930 году было создано бюро пропаганды советского права. Нарсуды обязали создавать такие бюро в районах, но они не торопились. В 1929 и 1 половине 1930 года окрсуд провел 71 лекцию (нарсуды 544), 46 вечеров и ответов (76), 39 статей в окргазете (32), 38 заметок, 14 отчетов перед населением (143) и т. д. Но показатели общественной работы в 1930 году резко упали. Суд занимался волной кассационных дел, связанных с коллективизацией. В окрсуд поступали кассационные дела по лесозаготовкам, рыбозаготовкам. Например, в 1929 году из Самаровского и Березовского районов поступило 22 уголовных дела и 2 гражданских по рыбозаготовкам. Большинство — по статье 131 УК РСФСР.
Под давлением окрсуда перевыборы нарзаседателей приводили к изменению их структуры. Так, доля женщин в нарсудах с 1928 по 1930 годы выросла с 26,7% до 40,7%, членов партии с 4,8 до 6,5%, рабочих с 10,5 до 24,9%, служащих с 13,8 до 20,4%, нацменов упала с 24,6 до 13,7%.
Чистка, коренизация, сокращение штатов
В 1929 году прошла массовая чистка совпартаппарата. Согласно Разъяснению Наркомтруда СССР № 283 от 30 августа 1929 г., при чистке аппарата лица, увольняемые по 1‑й категории (с запрещением службы во всех звеньях советского и кооперативного аппарата и в общественных организациях), выходного пособия не получали. Лица, увольняемые при чистке аппарата по 2‑й или 3‑й категории (с запрещением занимать должности в определенной местности или в определенном ведомстве, учреждении, предприятии, или организации, либо с запрещением занимать ту или иную категорию должностей) во всех случаях получали выходное пособие в размере, установленном в колдоговоре или в законе. Предупреждения со стороны администрации о предстоящем увольнении (взамен или сверх выходного пособия) указанным лицам не делалось.
Решение комиссии по чистке аппарата об увольнении приводилось в исполнение в срок, установленный комиссией. Обжалование решения комиссии по чистке аппарата не приостанавливало увольнения. В случае полного восстановления в должности лиц, уволенных в порядке чистки аппарата, вынужденный прогул оплачивался соответствующим учреждением, предприятием или организацией полностью. В случае, когда вышестоящая инстанция только смягчала взыскание путем применения взыскания II категории вместо I, или III категории вместо II, не восстанавливая в должности, вынужденный прогул оплачивался со дня увольнения до вынесения решения вышестоящей инстанцией, в пределах не свыше месячного заработка, и не ниже двухнедельного заработка. В случае, если по решению комиссии по чистке аппарата работник переводился на нижеоплачиваемую работу, плата, на новой работе производилась в соответствии со ст. 64 КЗоТ РСФСР. При отказе работника от перевода на нижеоплачиваемую работу в том же учреждении, предприятии или организации, или от перевода в другую местность работник мог быть уволен с выдачей выходного пособия.
Окружные и областные комиссии РКИ вычищали неблагонадежный элемент по 1,2 или 3 категории. Чистка коснулась и органов юстиции округа. Нотариус Рачинский Сергей Дмитриевич был уволен с работы по решению КК РКИ и ОК РКИ (июнь и октябрь 1929 года) по 3 категории с запрещением занимать любую руководящую должность и лишен права службы в органах суда и низовых советских органах. Можно было работать в советских органах только на технических должностях. Также был снят следующий нотариус — Рычков Николай Флегонтович. По 2 категории были лишены работы М. И. Мунарев, старший секретарь окрсуда, Ф. С. Кучинский, секретарь окрпрокуратуры, Л. Кузнецова, машинистка районной прокуратуры, С. Г. Андреенко, ЧКЗ. По 1 категории сняли В. С. Долганеву, машинистку окрсуда. ЧКЗ К. Ф. Четвернина-Долгушева получила строгий выговор с предупреждением. Хаотическое перемещение кадров привело к тому, что в 1929 году выбыло 8 народных судей из 11. 2/3 имевшихся судей находились в должности менее 5 лет.
Округ, как и вся страна, попал в 1929 году в кампанию выдвиженчества. Требовалось привлекать больше рабочих, больше женщин и т. д. В этой связи через окрсуд стали прогонять молодых «юристов», которые должны были заменить тех, кто их учил. За год обучение прошло 12 человек, на работу вышло только 5. Прошедшие стажировку сразу же назначались судьями, следователями и исполнителями. Осенью 1929 года был создан резерв кадров окрсуда и окрпрокуратуры. С ними проходили 44‑часовые занятия, после чего «юрист» немедленно занимал оперативную должность в системе юстиции.
Частью кампании стала коренизация аппарата юстиции. Началась она с народных заседателей. В 1929 году на севере Тобокруга было избрана 207 нацменов — заседателей (в т. ч. 36 женщин). В Березовском и Обдорском районах число нацменов-заседателей достигало половину состава. Туземный актив в существенной степени входил в состав заседателей.
После чисток и сокращений 1927 и 1929 годов новое сокращение началось в 1931 года. По предложению НКЮ прокуратура, следствие и народный суд должны были размещаться в одном здании. Штаты сокращались. Должность делопроизводителя объединялась, секретари оставались отдельными. В июне 1932 года прошло новое сокращение, причем контрольные комиссии добивались сокращения штатов на 20%.
Чистки и реорганизации совпали по времени с территориальной реформой в СССР. Округа упразднялись, области разукрупнялись. По данным О. И. Филоновой, «в связи с завершением районирования и переходом на областное (краевое) деление в октябре 1929 г. были упразднены губернские суды и повсеместно образованы областные (краевые) суды. С упразднением в октябре 1930 г. округов и окружных судов систему судоустройства РСФСР составили три звена: Верховный суд РСФСР, областные (краевые) суды, народные суды».
Первые защитники на Севере Западной Сибири
Руководителем тобольских защитников был Травкин Дмитрий Афанасьевич, родился в 1897 году в Курской губернии из крестьян, получил среднее образование. В царской армии в годы 1 мировой войны дослужился до поручика. В 1918–1919 гг. оказался в Армии Колчака. Успел перейти в Красную армию, где дослужился до помощника начальника дивизии. Активно участвовал в подавлении крестьянских восстаний. Возглавляемые Травкиным ЧКЗ в том числе «обслуживали» Север округа.
Тем временем в 1930 году до Урала докатилась коллективизация адвокатуры. 1 октября 1929 года был сформирован Тобольский коллектив защитников в составе 7 человек (Нужин, Крылова, Резанов, Травкин, Шиллеров, Чиберина-Долгушина, Андросенко). В ходе чистки Долгушина была отстранена окРИКом за «неблаговидные поступки». Нужин скончался. Под чистку попал Андросенко. Травкин, Резанов и Е. Б. Крылова (1894 г. р.) составили президиум ТОКЗ. За год президиум собирался 11 раз, а весь коллектив 12 раз. Была установлена твердая минимальная заработная плата в 180 рублей.
С ноября 1929 года действовала новая такса оплаты ЧКЗ, утвержденная пленумом Тобольского окрсуда. Бесплатную юридическую помощь получали бедные крестьяне, красноармейцы, безработные, пенсионеры, бедные рабочие и служащие, батраки и батрачки, рабочие и служащие по мелким гражданским искам (до 30 рублей). В целом трудящиеся могли платить за юрпомощь от 1 до 30 рублей. Первая юридическая помощь оказывалась всем бесплатно.
Годовой доход молодого коллектива составил 16325 рублей. Самым высокооплачиваемым ЧКЗ был Травкин (3559 рублей за год). На 5 защитников приходилось 5 консультаций (в коллективе ЧКЗ, в окрсуде, при тобольском нарсуде 3 района (районная консультация), доме крестьянина, при изоляторе). За год только тобольские адвокаты обслужили почти 1000 человек (половина бесплатно). При этом в районах ЧКЗ помогли 1500 гражданам. В сельской местности процент бесплатных защит составлял только 10%.
Защитники были вовлечены в общественную работу. За 1930 год они сделали 9 докладов, 93 беседы, всего 110 мероприятий (в 1929 году 38). Всего в деревне адвокаты провели 159 дней. Больше всего видов работ провела Долгушина (33). На Севере общественная работа не проводилась.
22 декабря 1930 года президиум Уральской областной коллегии защитников (УОКЗ) постановил организовать 13 коллективов защитников. На съезде защитников от Тобольска не было. Тем не менее, съезд постановил — 14‑й коллектив в Тобольске организовать. Введенная процедура отчетности предполагала, что протоколы коллективов подлежали утверждению в президиуме УОКЗ. В конце концов коллектив был создан, но подчинялся он ТОСу, а не коллегии. Тем временем в 56 районах области (в том числе во всех северных районах) не было ни одного защитника.1 марта 1932 года ТОКЗ был преобразован в Тобольский межрайонный коллектив защитников и стал подчиняться УОКЗ.
6 июля 1931 года на собрании коллектива было принято решение откомандировать в северные округа ЧКЗ. Так, впервые там появились свои защитники. В Самарово был направлен Ребрин, в Сургут — Александровский, в Обдорск — Голошубина.
Нотариат на Севере Уральской области
Государство в рамках кампании по упрощению постепенно ликвидировало нотариат. С 1927 года в УОС остался один инструктор по нотариату. Через 3 года должность была сокращена.
По закону от 26.09.1927 года на райисполкомы и сельсоветы были возложены нотариальные функции. Они постепенно передавались из народных судов в Советы. Постановлением ВЦИК и СНК РСФСР от 28 февраля 1930 г. на райисполкомы и горисполкомы было возложено выполнение всех нотариальных действий, а перечень нотариальных действий, выполняемых сельскими Советами, расширен. Тобольский нотариус должен был контролировать народных судей (до 1930 года), 10 райисполкомов и 122 сельсовета. В 1928 году контора смогла обследовать только 6 народных судов. Было выявлено, что народные судьи относились к своей работе поверхностно. Записи в реестрах производились неправильно, копии доверенностей в суде не оставались, сборы взыскивались неправильно, поздно представлялась отчетность и т. д. Согласно пункту 353 Инструкции Наркомюста (1928 г.) «о порядке производства нотариальных действий» суды в районах Крайнего Севера должны были выполнять все нотариальные действия. Сельсоветы и райисполкомы должны были выполнять нотариальные действия в селах, где не было народных судов (пункт 355 Инструкции). Вместо этого советские органы стали выполнять все нотариальные функции. В 1929 году тобольский нотариус обследовал ряд районов округа и выявил массу нарушений. 10 декабря 1929 года пленум Тобольского окружного суда признал положение с нотариальной практикой нетерпимым. Сельсоветы свидетельствовали подписи и не вносили информацию в книги, не взимали сборы, не оставляли первые экземпляры сделок и доверенностей. Суд просил возложить всю нотариальную работу на народных судей. Мнение Тобольского суда вступало в разрез с общегосударственной политикой в области нотариата. С 1930 года народные суды окончательно перестали выполнять нотариальные действия.
С момента образования в феврале 1923 года нотариальную контору Тобольска возглавлял опытнейший юрист Рачинский Сергей Дмитриевич. Рачинский отличался от других советских юристов высоким уровнем правовой культуры. Он закончил в 1901 году Тобольскую мужскую гимназию. В феврале 1906 года окончил юридический факультет Казанского университета. После непродолжительной работы в Казани был откомандирован в помощь судебному следователю Цивильского района. С октября 1906 года Рачинский был назначен младшим кандидатам в Тобольском окружном суде. С января 1907 года он помощник секретаря уголовного отделения окружного суда. Рачинский служит старшим кандидатом на должности по судебному ведомству. С февраля 1908 года Рачинский становится судебным следователем по Курганскому уезду. Одновременно он стал добавочным мировым судьей. С декабря 1908 года молодой юрист становится мировым судьей в Тюкалинском уезде, а с сентября 1911 года мировым судьей 4 участка Тобольского уезда. Эту должность он бессменно занимал до конца декабря 1919 года. По приказу Тобольского ревкома он был назначен народным судьей Тобольского уезда. С 1921 по 1922 года проработал в народном образовании Тобольска. С мая 1922 года Рачинский стал заведующим нотариальным столом при Тобольском убюсте, а с февраля 1923 года нотариусом.
За все время работы на Рачинского поступила всего лишь одна жалоба. В характеристике, которую составил на Рачинского председатель Тобольского окружного суда малограмотный коммунист Наговицын, указывалось, что Рачинский соответствует своей должности, но «инициативы и активности не проявляет». Председатель суда указывал, что Рачинский «не способен вести общественную работу, принадлежит к категории бывших чиновников дореволюционного суда и имеет собственный дом, желательно … заменить». По приказу Тобольского окружного суда от 19.12.1928 года и по постановлению Тобольского окрисполкома от 28.11.1928 года Рачинский был уволен с занимаемой должности. На его место врид нотариуса был назначен бывший народный судья Рычков Николай Флегонтович.
Уже в мае 1929 года Рычков был снят в ходе чистки аппарата по 2 категории. Оказалось, что он входил в состав следственной комиссии повстанцев в 1921 году. Кроме того, Рычков в 1918 году служил секретарем административного отделения Тобольского окружного суда. Вместо Рычкова новым нотариусом стал Фомин, бывший член окружного суда, член партии. Если Рычков имел хотя бы среднее образование, то Фомин только низшее. Фактически Фомин к работе приступил только с октября. До прихода Фомина, а также несколько месяцев в 1930 году должности нотариуса исполнял член окружного суда С. Попов. В конечном счете, он и стал новым тобольским нотариусом. В январе 1929 года суд обязал нотариуса составлять ежеквартальные планы работы, в феврале рассмотрел вопрос о целесообразности изъятия нотариальных функций из ведения народных судов, в мае заслушал доклад о ревизии конторы, в августе утвердил план работы конторы, в декабре рассмотрел доклад о результатах обследования сельсоветов. Суд внимательно следил за «буржуазной» деятельностью конторы. Так, после обсуждения результатов ревизии 17 мая 1929 года пленум окрсуда обязал нотариуса Рычкова «относиться критически к совершаемым актам, всесторонне изучить материалы для пресечения попыток
враждебных классов совершить незакономерные акты».
Многие акты, совершаемые на северных территориях, выполнялись тобольским нотариусом. Объем нотариальной работы постепенно уменьшался. В 1927 году тобольский нотариус совершил 2581 нотариальное действие, в 1928 году — 2846, в 1929 году — 2461, в 1930 году — 1934 действия. С уничтожением НЭПа падает гражданско-правовой оборот. На первый план выходят интересы государства. На первом месте оказывается свидетельствование копий документов, на втором совершение исполнительных подписей. Нарастает количество мелких нотариальных дел. По отдельным постановлениям и положениям ВЦИК РСФСР полномочия нотариальных контор постоянно сокращались. Нотариат медленно «умирал».
30 апреля 1931 года вышло постановление президиума Уралоблсуда № 20 «О ликвидации нотариальных контор». Было постановлено: «1.В связи с освобождением от обязательного нотариального удостоверения сделок и договоров, заключаемых предприятиями и учреждениями работа нотариальных контор значительно сократилась. Существование нотариальных контор считать нецелесообразным и просить Уралоблисполком (в соответствии с циркуляром НКЮ № 49–30) санкционировать ликвидацию нотариальных контор в городах Тюмень, Ишим, Шадринск, Ирбит, Сарапул, Надеждинск, Соликамск, Лысьва, Троицк, Н. Тагил, Челябинск и Златоуст и передать их дела в райисполкомы и горисполкомы. 2. Предложить Тобольскому окрсуду в соответствии с настоящим постановлением обсудить вопрос о необходимости существования Тобольской нотариальной конторы». После обсуждения контора также была ликвидирована.
Качество судебного процесса в органах правосудия севера Западной Сибири в 1927–1931‑е годы
Точная судебная статистика за исследуемый период отсутствует. Судьи осуществляли судопроизводство на основании ГПК РСФСР и УПК РСФСР 1923 года.
В 1929 году Тобольский окрсуд рассмотрел 545 кассационных уголовных дел, из них в силе оставил только 325 (60%). Было рассмотрено 628 гражданских дел, в силе оставлено 420 (67%). Если прослеживать динамику по полугодиям, можно увидеть, что количество уголовных дел за полтора года выросло в 2 раза, а гражданских уменьшилось в 2 раза. Процент отмены приговоров по уголовным приговорам постоянно рос, что было связано с незаконными приговорами нарсудов по коллективизации. За 1929 год окрсуд вынес 95 частных определений.
Например, всего в 1928 году в Березовском районе судья рассмотрел 679 гражданских дел и 253 уголовных. Были осуждены 61 человек [29, л.59]. Общее количество дел было невелико. И у работников юстиции оставалось много свободного времени, которое каждый использовал как умел.
Народные судьи с 1929 года активно включились в кампании, проводившиеся государством. В августе 1929 года на пленуме ТОС народный судья Березово (9 участок) Лысков сделал доклад о работе участка. Судье удалось добиться снижения остатка за полгода с 308 до 105 дел. Снизил количество лиц, осужденных к коротким срокам с 42,9% до 5,2%.
Увеличилось число осужденных к принудительным работам с 6,5% до 66%. В выездных сессиях разрешал 50% дел.
Аналогичный доклад Голошубина (Сургут) показал снижение остатков дел с 106 до 33, объем рассмотренных дел вырос с 22 до 67. В выездных сессиях рассматривал 72% дел, уменьшил количество оправдательных приговоров.
Народный судья Кондинского района (11 участок) Кугаевский также показал снижение остатков дел с 343 до 59. Ежемесячно рассматривал 63 дела, 77% в выездных сессиях.
В 1920‑е годы существовали райземкомиссии, на которые возлагались функции по разрешению земельных споров. Общий комплекс документов по истории земельных комиссий северных районов Тобольского округа не сохранился. Комиссии, тем не менее, были и активно работали. Разрозненные необобщенные данные комиссий сосредоточены в документах районных и туземных советов Севера Западной Сибири. Например, 7 февраля 1930 года земельная комиссия Александровского РИКа рассмотрела дело по иску водоземлеустроительной комиссии Ларьякского тузрика к гражданам И. А. Торопчинову, Г. Е. Кайдалову, С. Г. Кайдалову, Е. Д. Уженцеву, Ф. П. Тырину, Р. Я. Хохлянскину и И.П, Кайдалову. Указанные лица в селе Ларьяк крали рыбопромысловые имущество туземцев, захватывали угодья, захватывали сенокосные угодья, «жили за счет туземцев», обманывали туземцев. Все эти лица не имели приговора туземного совета, разрешающего им проживать на местной земле. По решению Земельной комиссии, все они подлежали высылке в другие регионы. Что интересно, в судебном решении не указывалось ни одного конкретного факта причинения вреда туземцам.
Все 1920‑е годы продолжались враждебные отношения между туземцами и русскими на почве владения землей. Например, в 1929 году член Тобольского окрсуда отмечал, что туземцы считали, что имеют преимущественное право на землю на основании предоставленных ранее (в царское время) «вотчин». При этом, например, Кондинская земельная комиссия и райисполком не имели никаких документов о правах собственности на землю.
Участие органов юстиции в раскулачивании в первые годы коллективизации
Основная форма первой волны коллективизации на севере Тобольского округа заключалась в создании рыбоколхозов. По установкам партийных органов правоохранители должны были активно защищать интересы новых колхозов. Зимой 1929–1930 года государство два раза повышало план по сдаче рыбы. В итоге план не был выполнен. Одной из причин невыполнения, по мнению советских чиновников, был саботаж со стороны кулаков, которые прятали орудия лова и не торопились его сдавать в колхозы. Была дана директива об усилении уголовной репрессии.
Народных судей ориентировали на первоочередное рассмотрение дел колхозов. В 1 квартале 1930 года в народных судах северных районов Тобольского округа было рассмотрено всего 6 гражданских и 11 уголовных дел по деятельности рыбколхозов. Все гражданские дела представляли иски от госучреждений об изъятии рыболовных снастей. Снасти были отобраны. За невыполнение договоров по вылову рыбы несколько кулаков было осуждено к лишению свободы, принудработам или высылке по статье 131 УК РСФСР. По отчету ТОСа за 1 квартал 1930 года, в народные суды всех северных районов округа поступило 6 гражданских и 11 уголовных дел, связанных с рыбозаготовками. Эти дела рассматривались в определенные законом сроки. Почти все гражданские иски подавались государственными учреждениями (РИКи и госторги) об изъятии рыболовных снастей от лиц, не использующих снасти без уважительных причин. Среди 7 ответчиков 3‑е были кулаками. В итоге рыбоснасти у кулаков и середняков в сумме 790 рублей были конфискованы. Большинство уголовных дел возбуждались по статье 131 УК РСФСР (за невыполнение договоров по вылову рыбы). Несколько человек было выслано, приговорено к принудительным работам или лишению свободы. За халатность по рыбозаготовкам было осуждено 4 должностных лица. Башлыки (работники рыбоколхозов Березовского и Самаровского районов) переполняли сады (заводи) для рыб и вели ее к гибели. То есть, как и многие колхозники, занимались саботажем. 5 башлыков было осуждено к лишению свободы.
В Самаровском районе в конце марта 1930 года за срыв рыбозаготовок было осуждено 10 человек (чиновники и кулаки), и в отношении 38 человек проходили следственные процедуры. В Кондинском районе было осуждено 2 кулака. Работники юстиции были
направлены в качестве уполномоченных в колхозы для «выбивания» рыбы.
После выхода статьи Сталина «о перегибах» начался массовый отток колхозников и развал колхозов. В Тобольском округе только в апреле 1930 года было возбуждено 61 дело по жалобам от колхозников. В том числе в Самаровском районе — 3 дела. В Березовском районе был арестован нарследователь 6 участка Бабкин, участвовавший, наряду с другими чиновниками, в бойкотировании, высылке и лишении прав в отношении 9 рыбаков, отказывавшихся вступать в колхоз. В том же районе, по указанию РИКа, крестьянам не выдавали кредиты, принуждая вступать в колхозы. Несколько председателей сельсоветов были осуждены за перегибы. ТОС активно отменял приговоры, вынесенные в отношении крестьян, противодействовавших коллективизации, середняков, осужденных за сокрытие зерна, за отказ от выезда с обязательными подводами в Тюмень и т. д.
Как и в других регионах России, местные чиновники усердствовали в массовых расправах над населением. Например, председатель Березовского РИКа Лаптин «примазался к партии», «был связан с врагом», срывал национальные мероприятия на севере. Лаптин проводил сплошное раскулачивание всех жителей села, душил их твердыми заданиями и распродавал имущество за невыполнение заданий в 20‑дневный срок. Запуганное население массово шло в колхозы. Средства, выделенные на школу-интернат, он потратил
на электростанцию. Изъяв рыбоугодья у нацменов, он передал их спецпоселенцам. Лаптин был отстранён и осужден. По итогам «неправильного» раскулачивания Комитет Севера завел серию дисциплинарных дел. Вышло секретное письмо ЦК ВКП (б) «О недопустимости сплошной коллективизации хозяйств народностей Крайнего Севера». Это письмо притормозило процесс коллективизации.
ВЫВОДЫ. Постоянная реорганизация органов юстиции Уральской приводила к бесконечной чехарде. Сотрудники юстиции сменялись с калейдоскопической скоростью. Почти все они были молодыми комсомольцами/коммунистами, выдвиженцами партии времен гражданской войны. Все они были малограмотны или безграмотны, но очень активны. Работники юстиции активно использовались в первых сталинских уголовно-правовых кампаниях. Несмотря на преданность партии, эти новые выдвиженцы стремились покинуть Север. Неблагоприятный климат, отсутствие перспектив для профессионального роста вынуждали их искать новую работу. Остановить это желание партийные органы были не в состоянии. Со свертыванием НЭПа частноправовые функции нотариата отходят на задний план. Нотариальные органы были ликвидированы. Мелкие нотариальные функции передают в сельсоветы.
